Вот такое многообещающее начало. Сиди и думай, к чему все это приведет. Но в голосе слышится прежняя забота, никакой скрытой угрозы не заметно. Что же тут происходит? Для чего его вызвали? Как бы то ни было, не начав разговора, не узнаешь. И прав воевода: силы еще ой как понадобятся. Без лишних разговоров Волков подошел к лавке и, опустившись на нее, облегченно откинулся к бревенчатой стене.
В этот момент дверь отворилась, и в горницу вошел знакомый старик, дядька воеводы. Проявляя уважение к летам, Виктор поднялся и отвесил поклон. Зря он это. Как только кровь прилила к голове, перед глазами тут же все поплыло, и, не подхвати его воевода, Волков непременно ударился бы своей многострадальной частью тела об пол. Старик на это недовольно покачал головой, воевода же, наоборот, усадил страдальца обратно, одобрительно похлопывая по спине. Даже воеводе бывший скоморох скорее изобразил, нежели отбил земной поклон, и тот понимал, что вызвано это не неуважением, а боязнью попросту упасть, что он сейчас и продемонстрировал, выказывая уважение древнему старику.
— Чего поклоны земные отбиваешь, коли немощен? — недовольно проскрипел дедок.
— Дак и сам не ведаю, дедушка, само оно как-то.
— Ты за словесами-то следи, десятник. Ишь, удумал — «дедушка», — недовольно заметил Световид.
— Не суди парня. Чай, сам в свой час не объяснил, кто я, так что неча на зеркало кивать, коли у самого рожа кривая.
— Твоя правда, батюшка.
— Батюшка?! — не удержавшись, выдохнул Виктор. Твою дивизию сто тридцатый полк! Выходит, это отец воеводы! А он-то ему… Ох, держите меня трое. Это же полный абзац!
— Не ожидал, что глава рода боярского тебя внучком величать станет? Да ты дыши, дыши, не то грохнешься в беспамятстве, а нам с поленом говорить не о чем, — проговорил Радмир.
— Стало быть, на судилище меня призвали, — снова откинувшись к стене, как-то равнодушно бросил Виктор.
Что ж, чего-то подобного стоило ожидать. Жаль только дочурку. Как сложится ее судьба? Вырастят ее вольной или будет ей уготована судьба холопская? Оружие при нем, можно и подороже продать свою жизнь, вот только вырваться все равно не выйдет, а Неждану в отместку могут и живота лишить. Чему быть, того не миновать. Придется покорно ждать.
— А есть за что судить? — лукаво улыбнулся воевода. Вот поди пойми его. И вообще, что тут происходит? Да пошло оно все!
— Зачем призвал, воевода? — Голос усталый, так может говорить лишь тот человек, который для себя уже все решил и смирился с судьбой. Поэтому и без разницы ему, кто перед ним: дерзости нет, но и от пиетета ничего не осталось.