— В этом он весь! — с горечью воскликнула Анна Львовна.
— А у кого-то оно есть? Или может быть? — спросил Генрих Львович.
— Тоже мне адвокат! — фыркнул за его спиной Артур Львович.
— Может быть. Ищите. В течении месяца я буду ждать оригинала завещания. В противном случае я все разделю по закону о наследстве между вами, его прямыми наследниками.
Все поднялись.
6
Следователь с каким-то особым чувством собственного достоинства, как подумалось Артуру, поставил тяжелый стул напротив и сел, положив ногу на ногу, откровенно изучая его лицо. Выглядел же он маленьким щупленьким человеком, который, казалось, искал любую работу, где было б хоть чуток власти, дабы преодолеть внутреннюю, да, пожалуй, и внешнюю, ущербность и доказать всем вокруг собственную значимость. Возраста был, пожалуй, даже младше Артура, или того же возраста, то есть около тридцати. Серый пиджак, под ним коричневый свитер не в тон, черные брюки и коричневые кожаные башмаки с красной и зеленой полосками. Тщательно зачесанные назад светлые волосы и колкий, холодный взгляд серых маленьких глаз на рябоватом лице отталкивал от него допрашиваемого, впрочем, как и любого обычного гражданина, столкнувшегося с ним при любом случае.
—Позвольте представиться, следователь Андрей Исаакович Мартынов!
Брови Артура Львовича подлетели вверх, и он недоуменно поглядел на следователя. Тот довольный вызванным эффектом, хохотнул.
— Да шучу, шучу! Откуда мне Исааковичем-то быть?! В роду одни восточные славяне да монголо-татары… — он усмехнулся, но как-то не весело,— Степанов сын я, значит, зовите Андрей Степанычем. Курите?
— Нет. Спасибо.
— Вы уехали в Америку в девятнадцать и прожили там около десяти лет, не так?
— Одиннадцать.
— Вы приезжали навестить отца?
— Один раз. Через три года, когда устроился там.
— Отец вам помог устроиться, не правда ли?
— Он дал рекомендательные письма, главным образом для официального устройства на работу в фирме и получения грин кард, ну, разрешения на работу в США.
— Я знаю, что такое грин кард, — следователь усмехнулся и закурил сигарету.
Потом встал, сделал несколько шагов по комнате.
— Красивый дом, солидный… А скажите, Артур Львович, кто вас встретил в аэропорту Пулково, когда вы прилетели?
— Никто.
— Вы прилетели рано утром, верно? А прибыли к дому отца, по свидетельству Генриха Львовича только вечером. Где-то в семь вечера.
— Я гулял по городу… В конце концов … я вернулся в мой город…
— Знакомый до слёз, //До прожилок, до детских припухлых желёз.// Мда, Мандельштам… Любите Осипа?
— Вы с ним лично знакомы, что так фамильярны?…