Он приютил тогда Жанну в самый критический для неё момент на своей отдельной квартире в городе. Позже, когда она кое-как оправилась после травмы изнасилования, с которым не смогла смириться, и, как результат не смирения, была отчислена из престижной балетной школы, она сделалась сиделкой у него, мнимого больного. Но, через несколько месяцев её спокойной, даже можно сказать счастливой жизни, она вдруг стала проявлять нервозность, беспокойство, капризность. Она вдруг заявила, что все её родные уезжают в Израиль и ей трудно будет без них и вот она непременно хочет уехать
И вот, спустя пятнадцать лет, она написала ему письмо. Нет, не письмо – послание. Она передала его с посланником, который добился с ним встречи наедине и вручил пакет лично. Это было странно, даже загадочно и несколько романтично. Некоей детективной закваской веяло от этого неожиданного предложения встретиться с незнакомцем, прибывшим из-за границы по поручению некой дамы по имени Номи. Да, так всё ему представили. Однако что–то насторожило его тогда больше, чем душок интриги. Он почему–то поверил в предначертание свыше, хотя прежде никогда не верил Небесам. Развернув дрогнувшими руками листы обычной тетрадной бумаги в линеечку с детским почти каллиграфическим почерком, и, начав читать это неожиданное послание, он вздрогнул и тут же понял, что всё сказанное уже в этих первых строках - чистая правда! И что протрубила его труба и сама Судьба зовет его начать новую жизнь и, наконец, покончить со старой, нелепой, затворнической и, пожалуй, не вполне нормальной жизнью!
15
По вечерам, когда Номи возвращалась с работы из больницы, - она работала медсестрой по сменам, - они втроем шли гулять к морю. Шай, обычно, шёл молча, безразлично глядя в землю. Его лицо с начала болезни как-то быстро стало малоподвижным, и редкая улыбка посещала его, как редкое облачко, проплывающее летом в бездонном голубом небе Израиля. Арье брел удрученный рядом. Номи была единственным человеком, сохраняющим некоторый оптимизм.
Море весною светлое, прохладное, освежающее. Арье любил именно такое море. Он купался уже с марта месяца, когда редкий израильтянин позволит себе сунуться в воду. Средиземное море как раз подходило ему по темпераменту и привычкам, как он полагал. Он ещё не знал, как прогревается это море летом, и что такое хамсин, и что на деле означает засуха.
― Шай, дорогой мой, давай поговорим.
― Аба, я не хочу говорить.
― Ну, объясни, пожалуйста, что ты чувствуешь! Я хочу понять …
― Я не хочу тебе ничего объяснять…
― Шай, не говори так с отцом. Он приехал к тебе из далекого города из другой страны, чтобы помочь тебе.