― Шляется где–то.
― А уроки сделал?
― Вот сам его и спроси, я над ним не надсмотрщица.
― Хорошо, спрошу сам. Так вот, а дельце это, сдается мне, очень глубокие корни имеет. Много там замешано людей и весьма богатых и влиятельных. Семейка эта очень даже примечательная. Да ты слушаешь? Хорошо. Лев Давидович, почивший папаша их, имел брата Игоря Давидовича, который нынче в Бельгии тем же бриллиантовым бизнесом занимается…
― Чай будешь?
― С Ленинградским тортиком. Остался ещё? Вовка не умял весь? Он может.
― Остался. Я спрятала, а то действительно всё под чистую съел бы.
― Спасибо, Вера… Так вот, сестра его одна в Нью–Йорке проживает, другая в Москве. Дети его, внешне, по крайней мере, вообще к занятию папаши отношения не имеют, но кто знает,– следователь начал откровенно увлекаться.
― А вы, Андрей Степанович, всем подряд эту тайную информацию разбалтываете, или только мне из родственных чувств, так сказать?- насмешливо остановила его жена.
― Вера… чего ты? Ты ж сама в милиции служила и отец твой, чего ж подкалываешь?
― Ладно, ладно, валяй дальше, я это так, проверить.
― Семья там еврейская очень крепкая, все в связи друг с дружкой, деньги делают, друг друга тянут и в обиду не дадут. Даже завидно.
― Оставь ты евреев, Андрей Степанович, они хотя бы иноверцы, они пришлые, им на Русь и на нас наплевать! А тут наши русские воруют! У своих же, у себя же! И крупно ведь воруют! Вот, что особенно обидно, Андрюша. И деньги эти или до казны не доходят, или из казны утекают!
Она с тоскою посмотрела на окно в кухне, причудливо разукрашенное зимним ледяным узором. За окном трещал мороз, пробегавшие по замороженным рельсам трамваи издавали на поворотах протяжный истошный стон, словно режут скотину.
― Черт, как серпом… – выругался Андрей,– когда уже переедем? Надоело.
― Переедем, будь уверен. Я вот скоро снова в городской совет устроюсь, будет у нас и новая квартира, и дача, и хорошая школа у Вовки. Забыл, я ведь экономист по образованию, деньги считать умею.
― Это ты про комиссии всякие, что разрешения выдают на строительство, да на бизнес? Сама же минутой ранее чиновников–лихоимцев поносила, а теперь… – язвительно, но не зло бросил он.
― Тьфу, дурак! «Деньги – не рожь: и зимой родятся», так мой отец говаривал. А что ты предлагаешь? Смотреть, как другие богатеют за твой счет и палец сосать?! – в сердцах отпарировала Вера,– Я же не из казны государственной тяну, а с вора шкуру снимаю. Сам–то денег делать не умеешь, только плакаться умеешь. Вот поучился бы у евреев! Я же не про взятки тебе говорила. Взятка это, что? Тьфу, мелочь! Взятку на Руси тысячу лет брали, берут, и будут брать. Это уже в крови. Я тебе про большие деньги, про деньжищи толкую!