– Верно, друг, верно! – кивнув, сказал Косяков, но при этом так прищурил глаза, что, взгляни на него в эту минуту Грузов, и он смекнул бы, что дружба при делах – крайне непрочная связь.
– Иди же! – сказал Грузов, когда они дошли до сквера. – Я зайду в» Золотой якорь» и подожду тебя. Он уже, наверное, там!
– Лечу! Мигом!
Косяков рванулся и устремился в сквер, но едва он переступил за его ограду, как тотчас умерил свой шаг и принял вид наслаждающегося вечерней прохладой господина.
Анохов действительно уже ждал его.
– Вот ваши деньги, – сказал он брезгливо, подавая Косякову конверт и не отвечая на его поклон. – За них вы должны молчать неделю! Так?
Косяков поклонился.
– Можно вам верить?
Косяков выпрямился.
– Я беру от вас деньги не считая и верю вам. Верьте и вы моему слову! – гордо сказал он.
– Отлично! Пройдемте сюда, здесь темнее… Так! Ну, а за сколько вы продадите все векселя?
– Не торгуясь – за половину!
Анохов повернулся и пошел прочь от Косякова.
«Это еще милостиво, – думал он со злобною усмешкою, идя по направлению к вокзалу, – мог спросить и десять, и двенадцать, и все пятнадцать тысяч. Милостиво! Но откуда их взять?.. Пятьдесят рублей и то не достанешь. Положим, она. Но на сколько времени хватит и ее? О, подлость!»
Он топнул ногою и прибавил шагу.
Молодой человек хорошей фамилии, он имел перед собою всю будущность и вдруг запутал себя так глупо, так гнусно… Положим, женщины великодушны. Дойди до огласки, она не скажет, что он делал надписи, но это все делалось для него – этого нельзя скрыть. Какой скандал!.. Разорвать связь и бежать. Но она бешеная, она все может.
Анохов даже похолодел при этой мысли.
Только на вокзале он несколько рассеялся. Манька – гусар, одна из звезд местного полусвета, села за его столик и вполголоса напевала ему отрывки из цыганских романсов; из зала доносилось пение хора. Широкая Волга чернела своею водною гладью, и взор терялся в полумгле летней ночи. На душе становилось ровнее.
Маньку отозвали в хор, Анохов на время остался один и отдался мечтам, так легко овладевающим слабыми душами.
Он уедет в Петербург, и там его тетушки и дядюшки похлопочут за него все в том же министерстве. Его могут сделать чиновником особых поручений при министре. Летние командировки, а зима вся свободна и в сплошных развлечениях. Можно будет подобрать девушку с деньгами, с влиятельной родней и жениться. Только бы здесь…
Его лицо опять омрачилось, но в эту минуту к нему подошел его товарищ по училищу, Краюхин, состоявший товарищем прокурора при местном окружном суде. Круглое, всегда довольное лицо его с маленькими черными усиками и круглыми глазами напоминало кота. Среднего роста, с небольшим брюшком и тою солидностью, которую стараются придать себе ограниченные люди, он являлся типичным представителем провинциальной бюрократии.