Она по – мужски встряхнула Весенину руку и села на дрожки спиною к нему.
– Только не гоните, а то я упаду. Ну, что нового?
Весенин тронул вожжами. Лошадь опять пошла ровным шагом.
– У нас новости обыкновенные. Скосили столько‑то, завтра пойдем на Гусиный луг; дай Бог, чтобы ведро подержалось. Вот разве новость: у Теплых Ключей волк овцу зарезал! Ну, а у вас что?
– Скука! Смертельная скука, – ответила Вера, – весь день одна. Мама в город на примерку уехала, папа с утра в кабинете. В городе колонизация…
– Канализация, – поправил Весенин.
– Без вас знаю! Ну, а ему забота. Завтра едет туда. Силин, шут этот, вместе с мамашей уехал. «Такая, – говорит, – новость, и я не знаю».
– За что вы его браните? – с упреком сказал Весенин.
– Ах, не люблю я таких! Ничего не знает, обо всем судит и себя чуть не известным писателем числит, а сам о пьяных драках отчеты пишет. «Мой, – говорит, – слог сразу узнать можно. Вы читали. Я написал…«Не люблю, – ответила Вера.
– Можно и не любить. Шут‑то зачем? Всякий по силам своим старается и промышляет о хлебе. А что Анна Ивановна?
– И не говорите! После обморока очнулась и замолчала. Смотреть страшно на нее. Вы ведь не верите, что он убийца? – вдруг спросила Вера и даже обернулась.
Весенин резко качнул головою.
– Ни минуты!
– Ну, вот! – обрадовалась Вера. – Я ей то же говорила. Она покачает головою и хрустнет пальцами. Вот подите! Он ведь хороший человек, честный? – опять спросила она.
– Безусловно, – ответил Весенин, – а что до хорошего, то я лично таких людей не люблю.
– Каких таких? Остановите лошадь, я боком сяду.
Весенин остановил. Вера пересела, и теперь он чувствовал у своей спины ее плечо, и ее дыхание касалось его уха.
– Ну, теперь говорите! Каких эта людей вы не любите.
– Неуравновешенных, – ответил Весенин, снова встряхивая вожжами, – нецельные они, безалаберные. У них чувства и желания на первом плане, и шут их знает, какое колено они выкинут!
– На то он и писатель, а не инженер, – возразила Вера, – вам все: «так как, так как, а затем: следовательно!»
– Непременно! – засмеялся Весенин. – Только вы напрасно сюда инженера вклеили. Просто рассудительный человек. Он может и писателем быть, и поэтом, и даже музыкантом, – но в жизни у него слово не расходится с делом и самое слово он почитает делом. А этот… Взять хоть бы его последний фельетон…
– Ах, я очень заинтересовалась им. У вас он есть?
– Есть‑то есть, да его, ей – Богу, и читать не стоит. Чушь.
– Вы все‑таки привезите его мне, – не сдавалась она и спросила: – А почему чушь? – Они въехали уже в усадьбу. – Ну, вы мне за чаем скажете! А теперь пустите. Спасибо! – она легко соскочила с дрожек и убежала.