– Никого или, вернее, всех, – перебил Казаринов, взмахивая руками, – я делал разведки, исследовал почву, взвешивал мотивы…
– Отлично! – Гурьев поднял, словно защищаясь, руку. – Является этот Иван, лакей убитого, и доносит на Долинина. Так – с! А следом за ним господин Захаров с повинной. Понимаю, понимаю, – остановил он Казаринова, уже замахавшего руками, – вы совершенно правильно арестовали его и были сбиты с толку. К вечеру он был без сознания переведен в больницу: по заключению врача, он уже дней пять как в нервной горячке и бреду. Ко всему, при обыске в кармане его брошенного пиджака нашли тот револьвер, которым он якобы убил Дерунова и который бросил в реку.
Казаринов вздернул плечами и молча развел руками.
– Совершенно верно. Галлюцинация убийства – бред, и вы тут не виноваты. Но теперь? Вы подозреваете Грузова, вот письмо с доносом на господина Анохова, но у вас в подозрении только господин Долинин, вы только на него одного обратили внимание и арестовали его. Не поспешно ли это?
– Ах, Господи! Виктор Андреевич! – воскликнул Казаринов. – Все улики против него. Пропадал до ночи, рукав в крови, поводов так много, злоба так сильна и, потом, фельетон этот… Вы изволили читать фельетон?
– Да… положим, – согласился Гурьев, – но как же Грузов не видел тогда трупа. Объясните?
Лицо Казаринова приняло лукавое выражение.
– Он, кажется, Виктор Андреевич, в шашнях с прислугой Долинина и ушел задами не так рано.
– Это ваша догадка?
Казаринов кивнул.
– Гм! Ну, ваше дело! – Гурьев встал. – Я только об одном хлопочу, чтобы не было потом недоразумений. Эти лишние аресты, шум из‑за этого, вот и председатель волнуется… А в то же время следствие надо кончать, кончать! Да! А письмо‑то возьмите!
Казаринов простился и прямо из кабинета прокурора пролетел в свою камеру.
– Вот – с! – сказал он, кидая на стол удивленному Лапе письмо. – Читайте! Еще новый убийца! Тут черт ногу сломит.
Лапа лениво читал письмо.
– Ну что, – спросил Казаринов, когда Лапа дочитал.
– Чушь, – ответил Лапа, – он франт, трус. Где ему!
– Отлично – с! – с злорадством сказал Казаринов. – Грузов тоже ни при чем?
Лапа покачал головою.
– Я наводил справки, делал даже приватные обыски. Никаких намеков. Одежда та же, белье все цело, спокойствие духа и, потом, опять…
– Не такой человек! – докончил с усмешкой Казаринов.
Лапа кивнул.
– И Долинин невиновен, хотя против него все?
Лапа опять кивнул. Казаринов вышел из себя.
– Ну, а я говорю: он, он и он! И докажу это. Кого сегодня вызывали? – спросил он сухо. Лапа подал повестки.
– Опять Ивана этого.