Анохов, казалось, не уезжал из города, а обращался в бегство, так лихорадочно – поспешны были его сборы. С Петербургом он связался при помощи телеграфа, и едва получил оттуда благоприятный ответ, как тотчас стал укладываться. Ловкие артельщики с вокзала пришли в его холостяцкую квартиру и захлопотали, срывая со стен, снимая, свертывая и плотно упаковывая разный хлам в ящики.
Мебель он скоропалительно продал, частью своему другу Краюхину, частью знакомым офицерам местных войск.
И – велико ослепление любящих женщин – Елизавета Борисовна с нервным нетерпением торопила его отъездом.
Накануне она провела у него весь вечер, несмотря на то что Сергей Степанович уже был в городе и сплетня каждый час могла дойти до его слуха.
– Эх, что мне до него, до всех! – отвечала она на рассудительные предостережения Анохова. – Я иногда хочу, чтобы вдруг все узнали и мы бы на глазах всех оставили этот мерзкий город!
Анохов деланным смехом подавил свое смущение.
– Я теперь несколько оживаю, – в тот же вечер говорила она, – зная, что ты едешь в Петербург. Это уже половина дела. Еще немного, и следом за тобою я! Ты позовешь меня скоро? Да? Ты соскучишься обо мне?
– Месяц, два – и я тебя выпишу, – обещал Анохов, досадливо жмурясь от ее поцелуев.
Она приникла к нему.
– Я не выдержу и этого срока. Знаешь? – она лукаво посмотрела на него. – Я отпрошусь у мужа и за это время приеду навестить тебя, так, взглянуть! Взгляну и уеду…
Анохов замер на мгновение, и лицо его вытянулось, но она не видела его лица, а слышала только его ласковый голос.
– Как только получишь от меня письмо, так и приезжай. Я буду очень рад.
– А пиши опять через портниху…
Их разговор принимал то деловой тон двух соучастников, то мечтательный тон влюбленных, смотря по тому, кто начинал его после перерыва.
Был одиннадцатый час вечера, когда она чуть не задушив его своими объятиями, осыпав поцелуями его лицо, смеясь и плача, рассталась с ним.
– Уф! – вздохнул он с облегчением. – Последний сеанс! Сумасшедшая женщина, черт бы ее побрал. Измучила! Ха – ха – ха, в Петербург взять! На диво всем! И до чего можно додуматься в момент влюбленности… брр… мороз по коже.
В комнату осторожно заглянул слуга.
– Готовь постель! – приказал Анохов.
Полчаса спустя он уже лежал в постели и, засыпая, думал: «А ведь с нее станется. Не пройдет недели, и закатит в Питер, а там скажет: не хочу домой ехать. Все может сделать… Нет, баста! Приеду и сейчас же из Питера вышлю ей чистую отставку. Прямо из дядиной квартиры».