и не нашел их...
Пойти бы нам,
отправиться во все места и времена, —
со всей серьезностью, —
а если посетит нас грусть, так пусть! —
взглянуть, что выросло из дней,
посеянных вчера?
В душе надежда теплится, что там —
как знать! — мы можем вдруг еще найти
потерянные некогда мячи —
мячи из детства.
Перевод Р. Баумволь
ПОСЛЕДНИЙ ВЕЧЕР /Перевод Р. Баумволь/
Ноль времени — на полпути из «есть» в «не стало» —
начало всех чудес.
Вот слух прозрел, а око услыхало
хоралы эха — голоса небес.
Приказ предстать. И занавес взметнулся.
Легенду жизни ветер ворошит.
К листве былых надежд он прикоснулся,
шуршит, шуршит...
Вот некто поднимается на сцену,
ко рту подносит выпитый бокал.
То вечность вечеру идет на смену.
Увековечен вечер.
Занавес упал.
Перевод Р. Баумволь
УТРЕННЯЯ МОЛИТВА /Перевод М. Генделева/
Смиренный, я очи подъемлю горе.
Застывшие думы травы и дерев.
Отец наш, вот я пред Тобою...
В лесу, осиянном любовью.
Отец наш, вот я! При восходе зари
Ты мужеской силой меня одари,
вспень кровь мне и гордости брызни —
Ты, жажду дарующий к жизни.
И Твой это сок —
в небо бьющий побег.
А страсти поток —
вполноводии рек.
Молчать я не мог —
Человек!
Человек, зарю эту благословивший.
Перевод М. Генделева
ТЫ /Перевод М. Генделева/
Ты — та тревожная багряная заря,
которая спугнула тучи птиц.
Ты — одиночество, что чувствуют моря,
глубин которых рыбам не постичь.
Ты — та тропа в тумане, где пешком
идущий рад, что он ступил опять.
Твой бунт подобен бунту катакомб,
когда бы их пустились выпрямлять.
Но тайна с тайною поют меж тесных створ
в ракушке неба. А когда споет
рыданий и восторгов слитный хор —
вселенной станет одиночество Твое.
Перевод М. Генделева
В ЛОДКЕ /Перевод В. Горт/
Взлетели весла, лодку в море увлекая,
как ножницы. Вчера от Завтра отсекли.
Служитель судеб мне дает бокал: "Лехаим!
Попробуйте вина чужой земли".
А ведь моя рука мне даст вина напиться,
наполнила бокал рука моя,
лишь мачта вдалеке, как труп самоубийцы,
качается; быть может, это я.
Отставлю я бокал, хлебнув совсем немного;
вперед, опять назад, к черте береговой.
Извилистая пусть мне предстоит дорога,
ты слишком прямо держишь, рулевой!
Перевод В. Горт
В ШЛЮПКЕ /Перевод М. Пальчик/
Рванулась в океан ладья. Вчера от Завтра
отполоснула, как прошлась ножом.
И вот в руке моей зажат бокал заздравный —
Вино чужбины для презревших дом.
— Лехаим, адони! — промолвил странный кельнер.
Послушно тянется ко рту рука.
Как всплывшего со дна самоубийцу, мерно
качает шлюпку. Призрак ждет глотка.
Хлебну. Нет! Прежде я сведу концы с концами
моей судьбы наперекор морям.
Молю, толчок назад, начни мой путь витками,