промычать мое слово Твоим добрым твореньям.
Перевод Л. Цивьяна
(Из цикла "Другой первозданный") /Перевод Л. Цивьяна/
Эта синь — вся нагая, за пологом мглы —
так желанна, что сердце сжимает тисками.
И взлохмаченный ветер акаций стволы
исступленно, как женские ноги, ласкает.
Уже ветви иссохли, иссохли листы,
пожелтели, пожухли, на землю слетели.
И, ослепнув от силы, от злой доброты,
просит зной у деревьев прохлады и тени.
Звери немы — как будто и жизни в них нет;
камень дышит — совсем как живой, как растенье.
Словно только сегодня
— Да будет
свет! —
Бог изрек и исполнил свое повеленье.
Перевод Л. Цивьяна
(Из цикла "Другой первозданный") /Перевод Л. Цивьяна/
Целый день на груди исполинского мира,
как огромная штанга, лежала жара.
И земля за усилием каждым следила
и победы над зноем ждала.
Мир устало дышал, напрягая все силы.
Нет — не сможет, не вырвет, не вытянет он!
Но жара поддается. И светятся жилы.
И отброшено солнце, и пуст небосклон.
И бесстыжий закат, бескрайний и древний,
над расколотым солнцем в молчанье встает.
И Адаму под темною сенью деревьев
Ева яблоко в тысячный раз подает.
Перевод Л. Цивьяна
(Из цикла "Другой первозданный") /Перевод А. Пэнна/
Этот ноздри раздувший простор-великан.
Эта высь по тебе загрустившего неба.
Этот белый огонь — белизна молока.
Запах шерсти и запахи хлеба.
И под тихие всхлипы забулькавших вод,
жажду пеньем ручья утоливших как-будто,
вместе с овцами и человеком идет
к полудню утомленное утро.
Первобытное утро!
Клубится земля,
испаряя росу и запревшую заваль.
И от края до края — человек и земля.
И от края до края — стадо и Авель...
Перевод А. Пэнна
(Из цикла "Другой первозданный") /Перевод Л. Цивьяна/
Эта яркая высь над тобой — так близка...
Это ноздри раскрыло огромное небо...
Этот льющийся свет — он белей молока...
Запах хлева
и запах печеного хлеба...
Мимо стада овец, что сгрудились кругом
пастуха, мимо хлева, колодца и поля
в обнаженности чувств
бежит босиком
это утро, спешащее встретиться с полднем.
Первозданное утро: паруют поля,
теплый запах навоза в воздухе тает.
И от края до края — человек и земля;
только Авель и стадо — от края до края.
Перевод Л. Цивьяна
ЗЕМЛЕПАШЕЦ /Перевод А. Пэнна/
(Из цикла "Другой первозданный")
За плугом — верблюд, и железный клин
терзает земли пересохшие плиты.
Никогда еще мир не был так един,
и вечность в единственном миге отлита.
То признак убийства. Железа тиски.
То Каин убийств сечет первобытную небыль.
Никогда еще так не бывали близки
человек,
верблюд
и небо.