Да, Алан был способен на добрые дела, но это не означало, что он был легким человеком. Дейдра надеялась, что сегодня вечером он будет вежлив с Эбони. Странно, что он назвал ее бессердечной ведьмой! Эбони, конечно, не такая! Она всегда была хорошей девочкой, услужливой и вежливой со старшими. Иногда, правда, она становилась несколько отстраненной, но это и неудивительно, если принять во внимание ее происхождение. Дейдра не могла понять, почему Алан был так суров с ней…
Эбони вышла на подиум, высокая и изящная в своем черном трикотажном платье без бретелек, но с отделкой из черного кружева, поднимающегося по шее и плечам до самого горла и спускающегося плотно обтягивающими рукавами по рукам. Если кружева служили целью соблюдения благопристойности, то эта задача явно не была решена.
Когда она с гибкой, чувственной грацией прошлась по приподнятой дорожке, глаза каждого мужчины в комнате сосредоточились на ней. Ее длинные до пояса прямые черные волосы были зачесаны на одно плечо, а глубоко посаженные темные глаза излучали из-под черных дугообразных бровей какое-то непонятное, таинственное очарование. Широкие, пухлые губы были выкрашены в ярко-красный цвет и разительно контрастировали с очень белым лицом.
Алан неспокойно поерзал в кресле и отвернулся. Ему не нужно было напоминать, как она выглядит и насколько легко может очаровывать мужчин.
— Ну и ну, Алан, — прошептал человек, сидящий рядом с ним. — Подумать только, что ты все эти годы жил с этим созданием под одной крышей. Как ты только вытерпел, парень?
— Давнее знакомство часто отталкивает от человека, приятель. К тому же без косметики она выглядит совсем по-другому.
— Хотел бы я получить возможность однажды утром проснуться рядом с ней и самому в этом убедиться, — сухо возразил тот. — Хотя, судя по тому, что я слышал, я не в ее вкусе.
Алан выпрямился в кресле.
— Да? А кто же в ее вкусе?
— Я полагаю, фотографы.
— В каком смысле?
— Бог мой, Алан, неужели ты ничего не знаешь о жизни своей подопечной? Говорят, что наша супермодель весело проводила время со всеми предыдущими фотографами. Она и Гарри Стивенсон были в очень близких отношениях пару лет назад, до его отъезда в Париж. Но сейчас он снова в Сиднее и, без сомнения, вернулся к старому. Я лично только вчера видел их обедающими в кафе близ Дарлинг Харбора.
— Ну и что?
— Ты не выглядишь озабоченным. Стивенсон, если знаешь, намного старше ее.
Алан старался не выказывать раздражения, но ему это плохо удавалось.
— Ему еще нет и сорока.
— Но близко. А сколько твоей Эбони?
— Двадцать два. И она вовсе не моя Эбони, — огрызнулся он. — Она самостоятельный человек. А теперь давай смотреть. Мы заплатили по двести долларов за место и должны оправдать наши деньги.