, а археологические памятники — даже [192] в Понте (Акатан), в Киликийском Тавре (Эльбистан) и на правобережье верхнего Евфрата (Малатья)
[451]. «Малой Фригией» античные источники называют область между р. Сангарием и Мраморным морем.
Северо-западный угол Малой Азии был занят мисами говорившими на фригийском диалекте, находившемся под сильным влиянием лидийского[452], а западная часть черноморского побережья Малой Азии, начиная с Босфора — фракийским народом битинов (вифинов), позже других переселившихся с Балкан. Восточнее их жили мариандины и пафлагоняне, этническая принадлежность которых неясна — это могли бы быть потомки касков.
Спорным в науке является вопрос о населении области Табал (др.-еврейск. Тубал) в Киликийском Тавре и народа мушков (др.-евр. Мешек или, лучше, Мошек), зарегистрированного урартскими и древнееврейскими источниками в Малой Азии, к западу от Киликийского Тавра, а ассирийскими, — кроме того, в долине верхнего Евфрата и в области между нижним течением р.Арацани и Сасунскими горами. Их нередко отождествляют с мосхами и тибаренами — племенами, жившими, согласно данным античных авторов[453], в Понте и, по всей вероятности, принадлежавшими к числу грузиноязычных. Однако простой идентификацией Табала и мушков с тибаренами и мосхами проблема не решается.
Если бы не сходство названия области Табал с именем племени тибаренов, вряд ли кто-либо сомневался в том, что эта область, как и во II тыс. до н.э., входила в ареал лувийского [193] («хеттского иероглифического») языка, о чем свидетельствуют многочисленные надписи на этом языке и имена царей[454]. Однако вполне вероятно, что этот язык господствовал здесь не безраздельно. Если часть местностей сохраняла здесь древние названия[455], то появились и новые[456] — может быть, и вследствие притока нового населения. Что касается мушков, то, по крайней мере, их западная группа надежно отождествляется с фригийцами[457].
К языкам фригийской группы античные авторы[458] и многие современные исследователи относят и протоармянский. Во [194] всяком случае, ни в одной другой группе индоевропейских языков он не находит себе места[459]. Область первоначального расселения носителей этого языка нам предстоит определить.
В науке долгое время господствовала точка зрения, согласно которой армяне и армянский язык появляются на названном по ним нагорье тогда, когда впервые засвидетельствован термин «Армения», то есть в VI в. до н.э., и с этого времени должна начинаться история армянского народа. Эту точку зрения следует признать наивной и ни в какой мере не удовлетворительной.