– Два коктейля.
Он понял, молча ждал. Она готовила, а я смотрел, как по лезвию ножа стекали в стакан струйки виски, ликера. Я подвинул один из коктейлей ему. Он мрачно посмотрел на меня, но поблагодарил. Вместо потягивания через соломинку выпил коктейль залпом, как чарку водки. Потом слез со стула, пошатнулся… и упал (видно, хорошо потрудился до этого). Его тотчас подняли два сотрудника, изображавшие посетителей. Он с ненавистью посмотрел на поднявших и сказал:
– Ненавижу! – Затем закричал: – Стрелять в низкий лоб!
Его повели к выходу.
– Члены! – хохотал он, уходя. – Они не просто хуи, а члены… Члены Союза Советских Писателей. Когда-нибудь, наконец, издадут Полные Собрания сочинений Членов… Там будет последний том, тисненый золотом: «Письма… и доносы».
Его выводили, когда в зал вошли две молоденькие женщины.
Все деятели культуры дружно на них оглянулись. Это и вправду было странно. Дамы не ходили одни в «Коктейль-холл», а проституток сюда не пускали.
Они заняли столик в глубине. Одну женщину я узнал сразу и понял, почему их пропустили. Это была жена министра Ш., высокого сорокалетнего красавца с седыми волосами. Я видел ее на новогоднем приеме в Кремле. Кажется, она была актрисой.
Я пил и любовался ею. Откровенно, открыто любовался. Загорелая, хотя на дворе только апрель месяц, в прелестном открытом шерстяном платьице… В ней была такая чистота, такое очарование… После третьего коктейля мне стало казаться, что она смотрит на меня. Впрочем, количество выпитых коктейлей ни при чем, профессия не позволяет мне пьянеть.
Когда тебе скоро семьдесят, а ты желаешь женщин, как в двадцать, это очень опасно. Ибо в голову приходят идиотские мысли. Я отважился быть смешным. Слез с высокого стула, подошел к ним. К моему изумлению, молодая дама, сидевшая с ней, тотчас встала, сказала:
– Ну, мне пора. – И, попрощавшись, явно нарочно оставила нас вдвоем.
Смешинки в уголках рта… Смешинки в глазах. И сильное, маленькое смуглое тело… Она произнесла:
– Наконец-то! Я очень хотела, чтоб вы подошли. Я еще в Кремле хотела, но постеснялась…
После чего она заговорила… о несчастной поэтессе Н.! Она спросила, слышал ли я о ней? Я, естественно, ответил, что не слышал. (Хотя знал, что несчастная давняя моя подруга все-таки вернулась в СССР, и у нее тотчас арестовали и мужа, и дочь! Знал, что ее саму не тронули… Но оказалось, я не знал финала.)
– Как, вы не в курсе? – собеседница наморщила лоб. – Она покончила с собой… Она была великая поэтесса! Мы с вами всего лишь ее современники. Сейчас это трудно понять. Вот Николай I – всемогущий царь был, да? А теперь он известен лишь потому, что был современник Пушкина, – говорила она с радостной догадкой школьницы.