всех нас… А я обожал только ее. В этом была разница. И погибель.
И началось – та неделя. Из всей моей жизни, может быть, она одна и останется…
В перерывах между любовью Даша с каким-то дерзким упоением рассказывала:
– Ты плебей… вы все плебеи. Наверное, поэтому мне так со всеми вами хорошо. Английские аристократки обожали конюхов… Моя мать из старинного рода князей В-ых. Мой истинный отец – расстрелянный граф С-н. Чтобы спастись, мать вышла замуж за еврея – чекиста. Его тоже расстреляли. Она была красотка и успела выскочить за следователя, который вел его дело. Потом началась война. Следователь ушел на фронт, где его благополучно убили. В это время я прочла книжку… до смерти буду помнить название – «Зеленые цепочки»… о шпионах-немцах в нашем тылу. Я уже тогда захотела стать нашей шпионкой… Война кончилась. Мы жили в двух шагах от вашей Лубянки. Моя подруга, смазливая брюнеточка, в десятом классе познакомилась на улице с черноволосым красавцем. Он работал на Лубянке, ходил пешком на работу, ей объяснил – «для моциона», на самом деле по дороге подбирал девочек. Говорил, что он офицер. Оказалось, это был ваш министр Абакумов. Он с ней переспал. Точнее, она с ним. Она его хотела. И меня с ним познакомила. Он, по-моему, холост. Во всяком случае устраивал вечеринки у себя дома. Нет, меня не тронул. Ему я и сказала о своей мечте – «хочу стать нашей шпионкой». Он меня приберег для начальника… С начальником я и стала женщиной. Лаврентий… я так его уважала… Но когда он переспал со мной – как же я его презирала. Он ведь был для меня небожитель. Я ведь верила, что мне надо искупить свое происхождение, как учил меня мамин муж. Когда я с ним поделилась своей мечтой, он мне объяснил: на шпионку надо учиться. Учиться придется здесь… чтобы успешно работать там. Но уже вскоре все поняла. Хотела быть шпионкой, а он сделал меня шлюхой. Я нарочно два раза срывала операцию. Но он меня не тронул. Просто посадил мать. Выпустил, когда я стала паинькой. Знаешь, когда я тебя увидела, решила попросить тебя о маленьком одолжении: ты застрелишь меня? – Засмеялась, добавила: – Этого я хотела тогда. Сейчас, увы, нет. Потому что ты, говнюк, сделал самое поганое: ты в меня втюрился, и оттого мне сейчас захотелось жить.
Так началась эта самая счастливая моя неделя. Мы виделись каждый день.
На восьмой день она исчезла. Берия сказал, что ее отправили в Белоруссию на задание.
Наступили ноябрьские праздники.
Я не успел ничего узнать, потому что 10 ноября Коба вызвал меня на юг.