— Так это же всё игрушки! Вы, по-моему, надо мной смеетесь, — покраснела Рая, считавшая себя деловым человеком и оскорбленная тем, что ей предлагают тратить время на такие пустяки.
— Не игрушки, а система. Смеяться мне над тобой незачем. А не хочешь работать, так незачем было сюда приходить, — поднялся инструктор и ушел по своим делам.
Рая была расстроена. Она мечтала о станках и штампах, на которых будет делать детали своей машины, о том, как будет отбрасывать лиловую стружку, измерять диаметры штангенциркулем. А себя она уже было представляла этаким старым металлистом в спецодежде, с руками, черными от масла и металлической пыли. И вот после всего этого, после всех разговоров о машине браться за детские игрушки! Нет, это было невозможно!
Задумавшись, Рая машинально придвинула к себе бумагу и взяла в руки карандаш. Он легко скользил по бумаге, а мысли Раи были далеко — в будущем. Рая думала о том времени, когда она будет инженером и настоящим изобретателем и когда ее уже никто не посмеет засадить за какие-то детские игрушки и рисунки.
Тогда у нее, конечно, будет свой автомобиль. Прежде всего она пригласит покататься своего врага — белесого мальчика Эдуарда. Она отвезет его далеко за город, этак километров за сорок, какой-нибудь хитростью выманит его из машины и мигом умчится обратно, а он пусть возвращается пешком.
А потом она приедет сюда, на станцию, и повезет кататься Макарова, но мстить ему не станет, а только скажет: «А помните, товарищ Макаров, как вы принуждали меня вместо изобретательства браться за разные нелепые рисунки, игрушки и прочую чепуху?» Макарову станет стыдно, и он, чувствуя свою вину, ответит: «Простите, Раиса Михайловна, я недооценивал ваших способностей и никогда не думал, что вы станете таким человеком»…
Углубившись в свои мысли, Рая незаметней для себя начала рисовать и, когда очнулась, к своему удивлению увидела перед собой уже готовый рисунок машины.
Это был совсем неплохой, только несколько неряшливо сделанный рисунок. В машине было много новых деталей, о которых Рая, кажется, никогда не думала раньше. Но все же такая машина никогда не смогла бы работать на поле — это было очевидно. Она была слишком велика и неуклюжа. Борон было чересчур много, и они были расположены так что несколько раз разрыхляли бы один и тот же участок земли. Это была скорее какая-то пожарная лестница, чем машина для боронования. Нет, это решительно никуда не годилось!
Тогда Рая начала рисовать снова, уменьшив количество борон и перевернув лестницу поперек. Вышло еще хуже, чем раньше. Машина должна была переломиться пополам при первом же движении.