Инцидент с грязной посудой прошел гладко. Горские сели ужинать.
— Ну, дочки, как гуляли сегодня? Где были, что видели, чем можете похвастаться? — спрашивала мать.
— А вы не купались? Ведь еще холодно, можно простудиться! — опасливо сказала она, услышав, что девочки были на речке и видели там Тюльпана. — Ну, скажите мне по правде: вы гонялись за ним в воде? От вас можно ждать чего угодно, — усмехнулась она, переводя глаза с Раи на Лену.
Рая, которая, конечно, никогда не пропустила бы такого случая, если бы была на реке, на этот раз гордо выдержала подозрительный взгляд матери. Однако Лены Александра Михайловна уже не увидела. У Лены внезапно развязался шнурок на ботинке. Она нагнулась, потому что его необходимо было немедленно завязать.
Лена не гонялась за Тюльпаном, но зато помогала Мишке Гольфштрему спасать опрокинутые гусем суда москитной флотилии.
— Ну так что — гонялась за Тюльпаном в воде? — вторично спросила Александра Михайловна, когда голова Лены снова показалась над столом.
— Нет, за Тюльпаном я не гонялась. Я на к него сердита за то, что он съел мою ящерицу Майю, — ответила Лена на вопрос матери. — Правда же, Шура?
Шура подтвердила кивком головы, что за Тюльпаном Лена действительно сегодня не гонялась.
— Теперь я тебя понимаю, — сказала Александра Михайловна с серьезным видом. — Вода очень холодная?
— Холодная, — вздохнула Лена. — Такая холодная, что больше не полезу, — добавила она и махнула рукой, увидев, что мать поняла все, чего не договаривали сестры.
— Не полезешь? — рассмеялась в ответ Александра Михайловна. — Ну, смотри же!
Дождь, начавшийся с вечера, шел все сильнее. Когда Горские улеглись спать, они слышали, как он стучит в окна и в крышу и как журчит стекающая со всех сторон вода.
Приятно лежать в такую погоду в теплой постели, хорошо спится под дождь. Однако Александре Михайловне почему-то не спалось. Она давно уже заметила, что дома что-то не так и дочерям не совсем легко справляться с домашними обязанностями.
Недавно у девочек был долгий спор об этом с матерью, который окончился полной победой дочерей.
Девочки, сговорившись между собой, дружно утверждали, что уметь варить обед и шить платья им нужно нисколько не меньше, чем знать все сорок восемь штатов Северной Америки или же то, чем прославил себя французский король Солнце — Людовик Четырнадцатый.
Александра Михайловна жалела дочерей, но, сколько ни возражала, переубедить их не могла. Они твердо стояли на своем.
Александра Михайловна вспомнила всю эту историю, когда увидела грязную посуду, и от души посочувствовала дочерям. Очевидно, конец учебного года все-таки сказывался. Однако прямо предложить им свою помощь было невозможно — дочери обиделись бы: они приняли бы это как упрек или как выражение недоверия к их способностям.