Старинная акварель дает почувствовать нам всю несказанную красоту и прелесть Павловска. Эта архитектурная и парковая жемчужина также была обещана в наследство Николе.
Он умолк. Безмолвствовала и Фанни. Потом Никола сказал:
– Этот сон снился мне три ночи подряд...
Фанни не ожидала, что рассказ Николы произведет на нее такое сильное впечатление. Она была человеком очень здравомыслящим, совершенно не подвластным мистическим настроениям, но в этот раз ей сделалось не по себе. Конечно, она тогда не подала виду, что приняла его слова всерьез. Но и спустя десяток лет Фанни не забыла упомянуть об этом сне Николы, который оказался пророческим. В своих воспоминаниях «Роман американки в России», изданных на французском языке в Брюсселе в 1883 году, она рассказала об этом случае, предварив его словами самого великого князя. «Милая моя, – прибавил он с грустью, – я человек, отмеченный роком и рожденный под несчастливой звездой».
* * *
...Жизнь в Павловске была подобна тихому течению речки Славянки. Мирно, плавно, все шло своим чередом, подчиняясь настроению Александры Иосифовны, которая в отдалении от скверных столичных нравов лечила здесь разбитое сердце. Однако гармония белоснежного дворца и дивной природы не улучшала самочувствия матери Николы. Ее терзало чувство своей ненужности ни мужу, ни детям.
Время от времени приходили письма от дочери, которую в шестнадцать лет выдали замуж за наследника греческого престола. Теперь Ольга стала королевой Греции. По письмам, однако, не было заметно, что она довольна жизнью: каждая строчка просто кричала о тоске по дому, России. Дочь признавалась, что ездит в порт специально, чтобы посмотреть на корабли, стоящие под русским флагом. Не оставляет своим попечением матросов, изумляя местную знать, принимает в королевском дворце офицеров, беседует с ними, разговоры ведет запросто, сердечно, доверительно – это та отрада, которая помогает ей не падать духом и добросовестно выполнять королевские обязанности. Задумала создать в Афинах парк, засадив его деревьями российских широт.
Ольга просила мать прислать саженцы березы, дуба, клена, липы, а главное – больше писать о всех домашних подробным образом и особенно, конечно, о Николае. Погодки, они были в детстве очень дружны, скрашивая друг другу неуютную домашнюю обстановку. Но сила привязанности познается в разлуке. Только уехав из России, Ольга поняла, как не хватает ей странноватого брата, который считался семейным наказанием.
Александра Иосифовна чувствовала, что дочь часто получает от Николы пространные отчеты о житье-бытье, и ревновала. Написать несколько листков бумаги сестре у него времени хватает, а посидеть с матерью, скрасить ее одиночество – этого от него ждать не приходится. В свои наезды в любимый Павловск, Никола, конечно, заходил в ее комнаты, спрашивал о здоровье, но разговор не клеился. На все материнские вопросы отвечал одно и то же: «Все в порядке», «ничего особенного», «новостей как будто и нет». И с облегчением убегал, ссылаясь на занятость.