Идалия же Григорьевна, не без интереса рассматривая вдову и ее детей, пришла к выводу: мальчики красивы, девочки – увы! – в Пушкина. А сама Натали? Похудела, подурнела. «У нее тоска и она казалась очень нервной». Говорят, живет отшельницей, света дичится, романов не заводит. Вот кого бы в жены Ланскому! Глядишь, избавил бы ее, И далию, от своей невыносимой ревности.
...Лишь шесть лет спустя после гибели мужа Наталья Николаевна вновь появилась в свете. Ответ на вопрос, что именно подтолкнуло ее к этому, отчасти можно найти в собственном письме самой Пушкиной:
«Этой зимой императорская фамилия оказала мне честь и часто вспоминала обо мне, поэтому я стала больше выезжать».
Впрочем, Пушкину легко понять: подрастали дети. Она надеялась заручиться покровительством сильных мира сего, вполне понимая, что ее материнских усилий, увы, недостаточно, чтобы обеспечить детям Пушкина достойное будущее. А пока она еле-еле наскребала денег, чтобы определить сыновей в гимназию.
Для появления же в свете нужны были нарядные туалеты. Отсутствие средств на них стало бы непреодолимой преградой, если бы не наследство тетушки, оставившей Наталье Николаевне свой внушительный гардероб фрейлины. Здесь наряду с платьями в нарядных коробках хранились меха, тонкое кружево, шелковые чулки, невесомые, изящнейшие туфельки из лайки, перчатки, страусовые перья.
Теперь это можно было переделать и приспособить к новейшей моде. Слава Богу, что касается бальных платьев, то они не слишком изменились с той поры, когда Натали в последний раз перед роковой дуэлью мужа танцевала на балу. В ходу остался все тот же атласный лиф, «на костях», а потому сидевший плотно, словно панцирь. На пышную, державшуюся на чехле из жесткой материи – канауса – юбку нашивались воланы из тонкого шелка или кружев.
После смерти поэта на плечи Натальи Николаевны Пушкиной легли обязанности главы большой семьи. В течение шести лет, до 1843 года, ни Зимний, ни Аничков дворцы не видели красавицы вдовы. «Натали не ездит туда никогда». – писали близкие к Пушкиной люди.
...Если взглянуть на портреты красавиц пушкинской поры в их бальных платьях, то невозможно не признать: ничего более украшавшего женщину мода и портновское искусство так и не создало. Невольно приходишь к мысли, что некрасивых женщин тогда просто не рождалось. Надо было иметь уж слишком неблагодарную внешность, чтобы в бальных туалетах николаевской эпохи выглядеть дурно.
И действительно: воздушные юбки надежно скрывали самые «неудачные» ноги. Корсет тучной фигуре придавал стройность и хорошую осанку, а цвета, перья, кружева и накладные локоны позволяли даже тем, кто не имел густых волос, украсить себя изысканной прической. То было время, когда все ухищрения, все искусство милого обмана шли в ход, чтобы привлекать, очаровывать, пленять. Недаром иностранцы, посещавшие придворные балы и маскарады в царствование Николая I, говорили, что такого сосредоточия роскошных красавиц они нигде не видывали.