Она сдержала дрожь.
— Венеция очаровательна, — согласилась она, стараясь отвлечься от размышлений о его личной жизни.
Джоанна жила с этим человеком; он был ее мужем, ее любовником. В далеких уголках ее памяти сохранилось воспоминание об одном вечере в Верн-Холле, незадолго до отъезда Джоанны в Италию на собственную свадьбу и о том, как хихикали некоторые из ее подруг.
«…Все знают, что итальянцы замечательные любовники…», — говорила одна из них, но, заметив, что это услышала и Линнет, которая была намного моложе, сказала: «Ш-ш-ш».
Теперь Линнет даже не желала знать, имеет ли это отношение к человеку, который был рядом с ней, не желала даже думать о таких вещах, хотя это было трудно, потому что она была уверена, что скоро он заспешит к той красивой женщине. Ее враждебность к нему обострялась и усложнялась чем-то, чему она не знала названия… неясная, порочная прелесть как-то воздействовала на нее.
Она так запуталась в своих размышлениях, что почти пропустила все, что он говорил ей о ее переезде в «Кафавориту». Ужаснувшись, она взяла себя в руки и стала внимательно слушать, потому что была уверена, что он не из тех людей, кто так просто прощает ошибки. Его тон был сейчас сух, это был тон нанимателя, который обращается к тому, кто должен слушаться его указаний, и Линнет была оскорблена этим. Когда они подошли к отелю и она почувствовала, что он скоро уйдет, то не смогла удержаться, чтобы не сказать:
— Одно лишь озадачивает меня…
Его губы тронула легкая снисходительная улыбка:
— Что же? Скажите мне.
Она помолчала, затем решилась:
— Вы предложили мне это место после короткой беседы в основном потому, что я понравилась вашей дочери. Ну если бы я не натолкнулась на нее в патио?
В его мягком скептическом смешке послышалось издевательство.
— Вы думаете, что это было случайно? Как вы наивны, — сказал он резко.
Глаза Линнет зло расширились.
— Вы хотите сказать, что все было подстроено… Вы что же, каждый раз оставляли Кэсси со скакалкой, когда собирались беседовать с очередной претенденткой?
На этот раз смех был резче.
— Не будьте смешны, — сказал он с деланой терпеливостью. — Косима в своем собственном доме и свободно бывает везде, как любой ребенок ее возраста. Но вы правы, каждая претендентка встречалась с ней. — Его улыбка была столь надменна, что казалась пренебрежительной. — Я могу дать очень точную оценку людям в очень короткое время, уверяю вас, — добавил он, — но я не стану этого делать, не принимая во внимание чувств Косимы.
Пока она стояла, уставившись на него с открытым ртом, осознавая, что ею управляли, а она даже не знала об этом, он внезапно и совершенно неожиданно взял ее руку в свою.