Мэндж попыталась вырваться, но тщетно. Он уже взял в ладони ее голову.
— Ты не обещала мне платить, — почти прошептал Джеймс и посмотрел в ее огромные серые глаза, в которых было и беспокойство, и немой вопрос, и ответ. — Но если ты так настаиваешь…
— Нет… — начала было Мэндж, но он закрыл поцелуем ее рот.
Земля качнулась и ушла у нее из-под ног, и голова закружилась от невозможной сладости этого уже забытого ею поцелуя. Прикосновение его губ, сила рук возбуждали ее. Всегда. И десять лет назад, и сейчас. Наслаждение прошлого стало реальностью настоящего. Не было ни боли, ни обид, а только ощущение Джеймса, тепло Джеймса, вкус Джеймса.
Мэндж инстинктивно прижалась к нему, обняв за шею. Он на мгновение опустил руки, коснулся ее груди, потом бедра, еще ближе притянул к себе. Вот об этом моменте она и мечтала с тех пор, как Джеймс появился в Грэнтоне. Нет, еще раньше: с тех пор, как они расстались. Одного взгляда на его губы было достаточно, чтобы желать страстного поцелуя. И вот наконец это сбылось! Как приятно снова отдать себя во власть чувства…
Джеймс шептал ее имя и целовал в шею, медленно опускаясь ниже и ниже. Мэндж стонала от наслаждения, она ласкала его волосы, целовала их. Тело ее извивалось в его руках, она то льнула к нему, то отстранялась, чтобы потом снова испытать восторг прикосновения. Она запрокинула голову и закрыла глаза, едва ли сейчас понимая: теперешняя ли она Мэндж или девятнадцатилетняя девчонка. Главное, это был Джеймс, он гладил ее тело под блузкой, он обжигал поцелуями шею и грудь. Мэндж не думала ни о прошлом, ни о настоящем. Ее не интересовало больше, зачем он здесь, когда и куда потом денется. Прилив необузданной страсти затмевал сознание. Мэндж казалось, что вот сейчас он разденет ее, она сама уже расстегивала его рубашку…
Вдруг все прекратилось. Джеймс поднял голову и осторожно отпустил ее. Мэндж снова прижалась нему, желая продолжить ласки, но он отступил назад и запахнул ее блузку. Руки его больше не подрагивали от волнения.
Мэндж, недоумевая, посмотрела на него. Могло ли так случиться, что бешеная страсть, возникшая, как ураган, так быстро и бесследно исчезла? Играет ли он в сдержанность или так владеет собой? Во всяком случае, Джеймс казался серьезным, вряд ли это насмешка. По глазам его трудно было прочесть, о чем он думает и что чувствует. Мэндж взяла оторопь.
— Пока что хватит, — сказал Джеймс, улыбнувшись ей. — Думаю, мне пора идти, пока ты не решила, что заплатила слишком много.
Мэндж была не в состоянии и слова сказать. Плохо понимая, что она делает и к чему это все, она кивнула. Затем дрожащими руками заправила блузку. Она бездумно уставилась на Джеймса, безуспешно пытаясь прийти в себя. Но реальность она воспринимала с трудом. А может, ей и не хотелось очнуться. Ей только осталось проводить Джеймса взглядом до двери.