— Вот завтра генерал-губернатор прибудет в Барнаул, мы его и спросим, — Фрезе, похоже, решил перехватить у меня инициативу и выдать идею за свою. Чему я только рад был.
На этом первое и последнее заседание комиссии было завершено. Судьбами мастерового, отомстившего управляющему завода за побои, дурачка Ванечки и пьянчужки, взятого приятелями "на слабо", больше никто не интересовался. Не тот уровень. Если нет заговора, поджоги – скучная бытовуха.
Придержав штабс-капитана за локоть, тихонько порекомендовал ему прекратить следствие в отношении Бутковского. Дурачок – что с него взять?! А бумаги пусть в архиве у жандармов лежат. Мало ли чего. Уж слишком как-то странно на меня Платонов посматривал…
Потом уже, в Каинске, на ужине у Петра Даниловича Нестеровского, промелькнула фраза в разговоре, наводящая на мысли…
Дорога тяжело ему далась. Старый судья похудел, осунулся, и седые бакенбарды стали как-то особенно сильно выделяться на лице. Словно застывшая мыльная пена… Что поделать, у меня было мало времени и множество дел. И так, ради телеграммы для будущего компаньона пришлось сделать крюк – поехать из Барнаула через Колывань, а не более коротким маршрутом, от Медведской на Легостаево, и далее на Томск. К чести пожилого чиновника сказать, он не медлил и дня. Телеграфировал в губернскую столицу о том, что согласен с моими планами и уже следующий день встретил в пути.
Планировал побыть в Томске хотя бы неделю. Не вышло. Целые сутки просидел в Колывани в ожидании льда. Много общался с местным купечеством. Наблюдал за отправлением обоза в Каинск с разобранной паровой тридцатисильной машиной. Ерофеевы все-таки решились механизировать свои фабрики. Я был за них искренне рад, но время утекало как песок между пальцев. К Рождеству мне нужно было оказаться в Санкт-Петербурге, очень важно было заехать прежде в Томск, и ожидание на берегу Оби оказалось настоящим испытанием для нервов.
Всегда уважал пунктуальных людей. Мне кажется, что умение приходить к назначенному сроку – признак некой дисциплины разума. Ну, или, если хотите, показатель их к вам отношения. Явиться раньше или, что еще хуже – опоздать – это ли не разгильдяйство? И Герочка, в этом, со мной полностью согласен.
Люблю, когда все по расписанию. Это позволяет как-то планировать деятельность. Не зря, ох не зря среди чиновников в Империи так много этнических немцев. Не будь их, и вся система немедленно рассыпалась бы, утонула в болоте опоздавших документов и проведенных раньше, чем нужно мероприятиях. Есть, все-таки, в немцах какая-то… какой-то внутренний порядок. Что-то толкающее делать так, а не иначе. И приходить тогда, когда нужно, а не когда получится.