Степаныч отговаривался ленью, которую будто бы проявили туземцы, когда перепуганные казаки приволокли мое чуть живое тело на почтовую станцию. Рассказывал, как орал на полицейского урядника, что тут губернатор помирает, лекаря нужно срочно, и как тот только крестился и "все в руцах Божиих" бормотал. Конвойные по усадьбам побежали – вдруг да чудо Господь явит – приведет Своим Провидением в сельцо ученого дохтура. Да только в половину дворов казачков и вовсе не пустили, собак спускали. Тут-то Безсонов и решился взять власть в свои руки. Тогда уже и две бабушки, травы лечебные ведающие, быстренько нашлись, и один из местных богатеев горницу под мою больничную палату выделил.
К дверям церкви вело двенадцать ступеней. Запомню на всю оставшуюся жизнь! Потому что на каждой из двенадцати, сидело по две вполне прилично одетых, но донельзя изможденных тетки, с горящими от голода глазами. И подавали им входящие в храм люди не монетки, как обычным нищим, а куски хлеба, пряники, или вареные вкрутую яйца. А попрошайки, вместо того чтоб быстрей-быстрей набивать добычей брюхо, степенно благодарили и складывали подаяние в сумки.
— Чего это они? — разглядев это чудо, удивился я, когда мир вокруг перестал отплясывать буги-вуги и смог стоять ровно, почти не пошатываясь.
— Так ить, ваше превосходительство, — подхалимски улыбаясь, поторопился пояснить возникший словно ниоткуда Тогульский урядник. — Это оне детишкав кормить откладывают. Сами клюнуть по крошечке, а остатное в сумы ховают. Прикажете разогнать?
Я пересчитал ступени.
— Двадцать четыре женщины, — подвел я итог своим наблюдениям. — Откуда они, этакие-то голодные?
— Так ить, вестимо откель, ваше превосходительство. Это, ваше превосходительство, с Томскому заводу бабы. Тута верст с сорок до их буит. Вот к Святому празднеству и приползли да подаянием.
— А чего же им там у себя не живется? Что за сорок-то верст идти пришлось, чтоб милостыню просить?
— Так ить, ваше превосходительство, там-то кто им даст? — мне показалось, урядник и сам удивился моим расспросам. — Там, почитай цельное сельцо таких жо голодных. Брошенки оне. Как Томской завод барнаульские начальники бросели, так и маются…
— Как это – бросили?
— Ить, ваше превосходительство, как псю брехливую за вороты выкидывают, так и заводчан бросели. Домницы затушили, струмент собрали и на Гурьевскую увезли. А народишко жо не клещи какие-нито, али лопата, скажем. Их, ваше превосходительство, всем сельцом не утащишь. Вот и бросели. Каво в крестьянское сословие приписали, каво так из урочников и оставили. Мастерам было предложено уехать, да оне с миром остаться изволили…