После продолжительных поисков нашли совершенно очаровательного йоркширского терьера. Не полюбить его было невозможно. Когда видишь эту крошку, берешь его маленькое тельце в руки, возникают просто-таки материнские чувства. Мы вернулись на Новокузнецкую, и Ваня пошел дарить малютку.
Когда он пришел от Надежды, на его лице была счастливая улыбка человека, спасшего мир от гибели. Мне не терпелось узнать подробности. Ваня сказал:
– Ты не можешь себе представить, как мы правильно поступили. Надя чуть не визжала от восторга и едва не свернула мне шею, когда хотела меня расцеловать, – для убедительности, он потер шею, – а я сказал ей, что эти собаки не выносят громкого голоса, она сразу заговорила почти шепотом. Назвала его Басиком. Теперь мы с тобой как его крестные всегда желанные гости в ее доме.
– Ну что ж, это хорошо. Как-нибудь навестим их, только вот мы немного отклонились от заданного курса. Пора возвращаться к работе, – заметила я.
– Ты что, Геля, побойся Бога, посмотри, который час, уже спать пора, а ты все о работе. Да и поужинать не мешало бы.
– Понимаешь, мне никак не удается сдвинуться с мертвой точки… – призналась я.
– Ничего, прорвемся, не дрейфь. А теперь домой, ужинать и спать. Завтра будет новый день, продолжишь свои поиски.
Ваня, как отец родной, следил за моим режимом.
– И то верно, – согласилась я. На меня навалилась усталость, день выдался невероятно трудный и длинный.
– Да и мне домой пора, а то Ленка опять будет ругаться, – вздохнул Ваня.
– Она у тебя какая-то злобная, – вяло заметила я.
– Есть немного, все время чем-то недовольна, всегда найдет к чему придраться, а так, в принципе, ничего – терпимо.
«Все же мой друг неисправимый оптимист», – подумала я.
Когда мы приехали домой (теперь дом Прохора – мой дом, на неопределенное время), я перехватила салатика, приняла душ, переоделась, и усталость вдруг испарилась, спать совершенно расхотелось. Я попыталась систематизировать полученную сегодня информацию. Потом решила спуститься в гостиную и расположиться там. В углу комнаты я обнаружила невероятно удобное кресло, возле которого находилась витиеватая лампа. Этот уголок был создан для раздумий и приведения в порядок хаотичных мыслей. Там я и осела, решив для начала просто посидеть в тишине и темноте. Кажется, я все же задремала, так как неожиданно проснулась от какого-то движения в комнате. Сначала даже не поняла, где я и кто находится рядом. Пока сосредотачивалась, выдавать свое присутствие стало поздно. Возле камина стоял Стас, он говорил по телефону. Я решила, что окликну его, когда он закончит разговор. Мне было слышно, как он говорил: «Хорошо, я все понял, так и сделаем, не волнуйтесь, Прохор Степанович». Потом он захлопнул крышку телефона, с раздражением сказал: «Старый осел, сдохнешь, как и твой ублюдок». Я чуть не подпрыгнула от неожиданности и попыталась вжаться в кресло, слиться с ним, прирасти к нему. Теперь обнаружить себя было равносильно самоубийству. Никогда я не была в подобной ситуации. Развернись Стас на полкорпуса, и сразу же увидел бы меня. Я была готова провалиться сквозь землю, раствориться в воздухе. Огромным усилием воли я отвела от него взгляд – известно, что если пристально смотреть на человека, он почувствует это и обернется. Я не придумала ничего лучшего, как притвориться спящей, но, похоже, удача сегодня была на моей стороне. Сначала я уловила, что в комнате что-то изменилось, потом открыла глаза и увидела, что она опустела. Я так перетрусила, что у меня дрожали руки. Посидев еще минут пять, я на негнущихся ногах подошла к бару, налила себе бокал «Хеннеси» и залпом осушила его. По телу пошла приятная истома. Я решила больше не искушать судьбу, а идти спать. На сегодня впечатлений более чем достаточно. В кровати долго вертелась и думала о том, что изначально считала Стаса хамелеоном, но чтобы он зашел так далеко в своем притворстве, даже предположить не могла.