– Что ты имеешь в виду? – насторожился Сергей.
– Да так…
Гришка вытер жирные руки о собственные джинсы. Подошел к подарку Сергея и улыбнулся. А потом кивком указал на другую картину, висевшую чуть в стороне, в тени, на нее до сих пор не обращали внимания. Слишком всех занимало пари.
– Твой лес, конечно, хорош, но… – посмотрел Гришка на друга, – земной он, понимаешь? Все ясно, и нечего ждать. А вот это… Если у меня все получится…
Лене стало не по себе, она-то уже видела эти страшные джунгли. Конечно, Лапшин все врет, он всегда врет, но…
Гришка суховато сказал Сергею:
– Там пока не был. Понимаешь, не вытанцовывается! Вроде бы все есть, а жизни нет. Вернее, есть, я ее почти чувствую, слышу, но… попасть туда не могу. Больше недели потратил, а все не то.
Лене вдруг показалось, что Гришкина близость к полотну что-то меняла в нем. Будто само присутствие Лапшина рядом подпитывало рисунок, вдыхало в него жизнь. Причем очень недобрую.
На встревоженную Лену внезапно дохнуло влажной духотой. Она услышала мерзкий скрипучий вопль и испуганно вздрогнула. Лена буквально каждой своей клеточкой чувствовала приближающуюся опасность, у нее даже пальцы рук повлажнели от внезапного страха.
Она боялась за Гришку.
И ненавидела его за это.
Гришка приглашающе взмахнул рукой. И ребята медленно пошли к новой картине. Нехотя. Почти заставляя себя.
Им было не по себе. Всем. Даже Сергею, практически на сто процентов уверенному в розыгрыше.
Бедную Дину бросило в дрожь: на этот раз перед ними была не абстракция. Во всяком случае, не полная абстракция. И Дина подумала, что предпочла бы именно ее. Зачем только Гришка изменил себе…
Сергей судорожно вздохнул: в небольшом – пятьдесят на восемьдесят сантиметров – прямоугольнике оказался заперт целый мир. Уж, конечно, не земной! И совсем не дружелюбный.
Гришкина картина почему-то напомнила Сергею обычное окно: там, за мутным, запотевшим стеклом висело в сером небе странно сплюснутое багровое солнце. Над крохотной долиной, запертой между голыми, глянцевыми от влаги скалами, клубился туман. Сквозь него смутно проглядывали гигантские перистые, ядовито-зеленые растения. Ближайшее из них буквально прижалось к невидимому стеклу. На одном из широких плоских кожистых листьев дрожала выпуклым зеркалом целая лужица воды.
Ощущение духоты и парной влажности было почти физическим. Мир на небольшом кусочке ткани казался враждебным. Недописанная Гришкой картина внушала необъяснимый ужас.
Дина с коротким стоном отпрянула в сторону. Побледневшая Светлана с тревогой посмотрела на довольного произведенным эффектом Гришку. Лена выразительно покрутила у виска пальцем. Сергей вытер со лба испарину и пробормотал: