— Насколько мне помнится в той битве выжил лишь каждый десятый, — с уважением произнес Лазурель.
— Это преувеличение, правда небольшое.
— Ладно, а с чего это решил в паладины пойти?
— Слишком много думаю. Лет пять назад осознал что все с кем я начинал уже давно остепенились. Кто на ферме осел, кто свое дело завел. Многие женились, детишек завели и лишь я один мечом махаю. И самое страшное что и завязать не могу. Ну не вижу я себя в мирной жизни. Ну а тут еще и вдруг на прошлую жизнь взглянул по-иному. Все-таки крови на моих руках хватает. Кого убил, кого ограбил, кого изнасиловал. Так что с одной стороны и уйти не могу, но и с каждым новым боем чувствовал себя все более и более грязным. Знакомый жрец с которым я на эту тему разговор завел вначале предложил бросить все и уйти к ним в храм грехи замаливать. А когда я ему сказал что это невозможно предложил иное решение. Мол если посвящу свою жизнь божественному служению, то все то зло что я натворил со временем спишется. Так я и стал паладином. Хотя если честно ничего не изменилось. Как был наемником так им и остался.
— А как же служение добру? — ухмыльнулся лучник, но Зандукей оказался не так прост.
— Тот же жрец сказал что и добро и зло понятия относительные. И даже в самом кровожадном и ужасающем поступке можно найти зачатки доброго дела. Поэтому когда я рублю очередного противника я четко знаю что в любом случае это во имя добра и больше не переживаю.
— Мне нравится такая логика, какие кстати твои требования?
— Один шетонг в неделю. В походе три, во время боевых действий пять. Задания повышенной сложности за договорную цену. Какие кстати условия дележа добычи?
— Половина идет в бюджет отряда другая половина распределяется среди членов отряда соответственно проделанной ими работе, — тут же ответил Лазурель.
— Меня это устраивает. Еще вопросы, или какие-либо испытания будут?
— Испытания, — лучник обернулся в сторону млевшей от созерцания мужественного воина Кати после чего улыбнувшись вновь переключился на Зандукея. — Ты тут что то упоминал про изнасилования.
— Было дело по молодости.
— В таком случае изнасилуй эту девушку что сидит рядом.
— Вы это серьезно? — паладин впервые с начала разговора проявил сильные эмоции.
— Серьезней некуда.
— И в чем тут подвох?
— Если я скажу то это уже не будет испытанием, — продолжал улыбаться Лазурель и повернувшись к девушке добавил. — Ты пока иди готовься, а я пока постараюсь убедить нашего отважного паладина решиться на этот поступок.
— Уговаривать меня не надо, — ничуть не обиделся рыцарь. — Я просто удивился и все, а так среди работодателей попадались требования куда странней. Мне прям здесь начинать?