Долго бродила Елена по покрытой мраком долине, предаваясь своему неутешному горю. У неё не хватало духа вернуться в пещеру, где прежде, с ласковой улыбкой встречал её отец. Когда же силы наконец изменили ей, она прилегла на песчаном берегу озера и плакала до рассвета.
Занялась заря. Елена встала и пошла к пещере. Пусто и мрачно казалось ей теперь всё, что прежде радовало и занимало. Роскошная долина, залитая лучами утреннего солнца, представлялась ей печальной пустыней. Вокруг весело щебетали птицы, но она не слышала их. Лёгкий ветер разносил кругом благоухания, но она не замечала этого.
Долго сидела она неподвижно у входа в пещеру, где так часто проводила время с покинувшим её дорогим отцом, и перебирала в памяти всё пережитое тут с ним; потом она направилась к любимой пещере отца, где лежала Библия. Вид Священной книги вызвал слёзы на её глазах. Она вспомнила, как часто черпала оттуда утешение и ободрение, развернула её и стала читать, несмотря на то, что набегавшие слезы застилали ей глаза. Мало-помалу она успокоилась и покорилась своей участи.
«Труд — лучший врач всякого горя и печали», — вспомнились ей слова прежнего обитателя этого острова. И она решила последовать его примеру.
Она подумала о дождливом времени и, решив прежде всего привести в порядок свой погреб, принялась очищать его от испорченных плодов. Покончив с этим делом, она направилась к кокосовой пальме, к которой была приставлена лестница, но, к огорчению своему, заметила, что на пальме почти не осталось плодов. О том же, чтобы приставить лестницу к другим деревьям, нечего было и думать.
Она помнила, с каким трудом, только с помощью отца, приставила её к этой пальме. Сбросив с дерева последние орехи, Елена пошла собирать финики и винные ягоды. Большую часть запасов она решила сушить для предохранения от порчи.
Собирая плоды, она случайно подошла к высокой горе, на вершине которой развевался голубой флаг. Вид этого маяка оживил в её душе надежду. Какая-то невидимая сила влекла её к нему, и она не выдержала и почти вбежала на гору. Зорко всматривалась Елена в далёкий горизонт. Но, увы! Она нигде не могла заметить ни малейшего пятнышка. Перед нею расстилалась всё та же безбрежная, волнующаяся водная равнина… Она устремила взгляд на противоположную гору, где среди вековых кипарисов покоился дорогой прах отца, и с тяжёлым сердцем спустилась с горы.
Весь день бесцельно блуждала она по знакомой долине и роще, не зная, куда деваться от тягостного чувства одиночества. Бродя по берегу озера, она не замечала даже, что молодые лебеди близко подплывали к ней, ожидая обычной подачки. Она не могла пересилить себя и приняться за какое-нибудь дело. Садилась ли она шить — работа выпадала у неё из рук; уходила ли в лес — её тянуло назад, в пещеру. Но там каждый уголок, каждый камешек вызывал столько дорогих и мучительных воспоминаний, что она снова уходила бродить, чтобы хоть немного забыться, пока усталость не заставляла её вернуться в пещеру.