— Ни за что! — ужаснулась мать. — Никуда ты не повезешь Тейт, пока она не выпьет чашку чая и не успокоит нервы!
Ее слова снова пробудили у Джейса чувство вины за то, что он так напугал Тейт. Возможно, она потрясена больше, чем показывает. Он снова внимательно вгляделся в ее лицо. Хотя румянец уже возвращался на ее щеки, тревога еще таилась в глубине темных глаз, лишая их обычного блеска.
— Может, нам лучше остаться тут на ночь? — мягко предложил Джейс. — А завтра утром…
Она округлила глаза и дернула плечом.
— Перестань заниматься пустяками! Я себя чувствую прекрасно. В самом деле. И хочу домой.
— О'кей, — согласился он, сочтя ее отказ добрым знаком. — Но чашка чая — это хорошая мысль, а я тем временем приведу себя в божеский вид. Душ и чистая рубашка на сто процентов улучшат мою внешность.
— Не верь ему, Тейт, — сказал отец, подмигнув ей. — Душ и рубашка тут не помогут. Понадобилась бы целая бригада пластических хирургов, чтобы улучшить внешность этого бездельника, а в нашем распоряжении один только Кевин.
Крепко обняв Джейса за талию, Тейт рассмеялась.
— Мне кажется, что скромничаете, Брайен. Ведь всем очень хорошо известно, что наш дорогой Джейс унаследовал свою внешность от вас, а в одной из ваших рубашек он вообще сойдет за вашего близнеца.
И, почувствовав, что, в конце концов, все, кажется, обошлось, все с облегчением расстались.
В ночной темноте спальни Тейт осторожно потрогала пальцами повязку, прикрывающую рваную восьмисантиметровую рану на руке Джейса. Когда Кевин Прендергаст снял повязку, чтобы осмотреть ее, то при виде грубой черной нити, перекрещивающей зловещий порез, Тейт чуть не задохнулась от ужаса. Ее не сразу успокоило даже замечание доктора, что врач «Скорой помощи» и в самом деле «прекрасно заштопал».
— Двенадцать швов, — сказала она. — У тебя не останется рубца?
— Пустяки, — отмахнулся Джейс, поудобнее устраиваясь рядом с ней. — Надеюсь, что красотка, которая зашивала меня, искусная вышивальщица. А теперь переменим тему. — Он шутливо сжал ей мочку уха. — Я говорил тебе уже или нет, что обожаю те стоны, которые ты издаешь, когда мы занимаемся любовью?
Но оказалось, что Тейт не так легко отвлечь от недавнего инцидента.
— Ты бы лучше думал о том, как больше не получать удары ножом.
— Постараюсь в другой раз. — Его глуповато-игривый тон действовал ей на нервы. — Но теперь, когда я здесь, дома, цел и невредим, я жажду трахаться с тобой.
— Ну, вот еще, — сухо сказала она, когда он попытался раздвинуть коленом ее бедра, — нашел время.
— А что? Мне кажется, будь я на шесть футов под землей и уже двадцать лет как мертв, я все еще жаждал бы трахаться с тобой!