Он опять потянулся к ней, но Тейт толкнула его локтем в грудь и откатилась к стенке. Инстинктивно Джейс коснулся ее плеча, чтобы притянуть обратно, но она воспротивилась.
— Тейт, — сказал он, пытаясь понять, что он сделал такого между тем временем, когда они приехали домой десять минут назад, и теперешним, — что случилось?
Всю дорогу домой она была в хорошем настроении, смеялась, болтала и вот вдруг надулась ни с того, ни с сего.
Тут он вспомнил о приступе колик, который случился с ней на прошлой неделе в субботу, и подумал, уже не повторился ли он. Тогда она корчилась от боли на кровати, и он уже собирался вызвать «скорую помощь», но Тейт остановила его. «Это мой эндометриоз шутит шутки», — сказала она и успокоила его, заявив, что знает, как с этим справиться. Джейс в этом сомневался, но все же отправился в магазин здоровой пищи, где накупил по ее списку всяких диковинных трав и снадобий, которые и в самом деле помогли. Тейт оправилась к вечеру воскресенья и отказалась посидеть дома пару дней, хотя и записалась на прием к гинекологу. Но это было несколько дней назад…
— Тейт, у тебя опять колики? Может быть, чем-то помочь? Хочешь, я вызову врача… Что тебе нужно? Просто скажи мне, и…
Слабый иронический смех оборвал его.
— Мне не нужен врач, Джейс. Я не больна. Я… — Ее голос дрогнул и тут же замолк.
— Тейт, пожалуйста, скажи, что не так.
Она ответила не сразу и так тихо, что ему пришлось напрячься, чтобы расслышать.
— Я не могу понять, как, после того что случилось, ты можешь шутить о смерти, лежа в постели со мной. Я леденею при мысли, как легко нож мог уложить тебя… навсегда.
Печальный и искренний тон этого признания поразил его и заставил задуматься. Никогда он не чувствовал себя большим глупцом.
— Вот черт, цыганка, я и не думал, что…
— А я не могу не думать. — В темноте ее слова звучали задушевно и горько. — И не только о том, что случилось… Но и о том, что случиться могло… О Господи!.. Обними меня, Джейс. Ты мог бы просто обнять меня и полежать со мной рядом?
Несмотря на то, что правая его рука почти не слушалась, Джейс сделал так, как она просила, и прижал ее хрупкое, дрожащее в ознобе тело к себе.
Как? — спросил он себя. Как я мог быть так слеп, что не заметил, с каким трудом она сдерживается? Только теперь, задним числом он это понял. То, как она отпускала шуточки и заводила легкомысленные разговоры у его родителей, а по пути домой ни разу не упомянула о том, что случилось, отвлекая его оживленным рассказом о произошедшем между его матерью и Донной, — все это давалось ей нелегко. Джейс был рад, что она так быстро оправилась от обморока, но он не понимал, чего это стоило ей. Ее, хотя и наигранная, веселость избавляла его в тот момент от страха. Этот страх возник не тогда, когда он понял, что не сможет уклониться от лезвия ножа; он возник, когда Тейт, увидев его окровавленным, потеряла сознание.