— Джейс, я не собираюсь быть шпионкой. Ты не можешь просить, чтобы я выкачивала из Тейт информацию и передавала тебе!
— Мама, да я не об этом прошу! Если Тейт не хочет, чтобы я знал о том, что происходит в ее жизни… ладно, прекрасно, я могу и это принять.
— Можешь ли? — с сомнением покачала головой мать.
— Если Тейт сама этого хочет, — уточнил он. — Я не говорю, что для меня это просто, но я не собираюсь добавить к ее неприятностям новые, давя на нее. Но, черт побери, ей ведь нужно с кем-нибудь выговориться. Я знаю, что нужно, и надеюсь, что она откроется тебе. Пожалуйста, мама, — взмолился он. — Я не прошу передавать мне, что она скажет. Просто выслушай ее.
В конце концов мать согласилась. Верный своему слову, он не спрашивал отчета, но тем не менее она дала его.
— Ты прав, Джейсон, — сказала она. — Эмоционально Тейт натянута как струна, но не говорит о том, что тревожит ее. На языке у нее только ты: чем тебя накормить, что тебе подарить на Рождество?..
— Надеюсь, ты посоветовала ей завернуть в подарочную бумагу немного ее доверия и подарить это мне, — устало откликнулся он.
Какое-то непроницаемо-осуждающее выражение появилось у матери на лице.
— Я думала, ты сознаешь, что получил его давным-давно. Но, возможно, не поняв его ценности, ты его потерял.
В те дни даже от матери он не мог добиться разумных ответов, и его проклятая жизнь вдруг сделалась каким-то загадочным ребусом.
Вздохнув, Джейс заставил себя вернуться к разговору с Тагом.
— Идти за ней бесполезно. — Он взял с подноса письмо с пометкой «Бентону» и направился в свой кабинет. — Если Тейт захочет обсудить, что лишает ее покоя, она это сделает, когда будет готова. Но никто не заставит человека говорить, если он сам раскрываться не хочет.
Он закрывал уже дверь за собой, когда услышал, как Таг рассмеялся.
— Ну не скажи! У меня есть малютка-сестра, которая в пять минут докажет тебе обратное. Будь уверен, дружище, что Кейли способна разговорить даже камень!
Тейт была довольна, чувствуя себя затерянной в толпе суетившихся возле стойки и сидевших за столиками людей. Горожане, обедавшие в этой закусочной вместе с ней, были безликие, заурядные люди, а бросая взгляд на нее, грустно нахохлившуюся за своим столиком, они думали, наверное, то же самое и про нее. Но это было как раз то, чего она больше всего и хотела, — быть ординарной, нормальной, не выделяться, быть такой же, как все.
Никогда она не жаждала внимания и популярности, которые приносит известность. Никогда не хотела быть слишком богатой или знатной, не хотела ничего, что выводило бы ее за пределы совершенной ординарности и нормальности, ибо это лишь и могло защитить от удивленно поднятых бровей, шепотков за спиной и злых насмешек, которым она подвергалась в детстве. Всякого хватало в ее жизни, но недоставало именно обыкновенности, ординарности, пока в одну ненастную ночь Джейс Бентон не бросился в схватку с ней возле материнской машины на лужайке перед своим домом.