Иван быстро ударил подошвами в колени державших его солдат. Их хватка ослабла, и парень, высвободив руку, в два удара перебил горло каждому.
– Canaille! – крикнул один из французов, поднимая оружие.
Охранник пинком подбросил вверх ружьё. Едва в ладонь ударилось деревянное ложе, пальцы Ивана сомкнулись и метнули оружие как копьё. Штык вошёл в грудь врага. Мимо просвистели пули, затихая в телах французов.
Попаданец рухнул на землю и ползком устремился к рюкзаку. Судорожно достав мундир, он стал поспешно его надевать, а то ещё свои примут за шпиона.
Мундир как-то сам начал натягиваться, пуговицы – сами застегиваться, а ткань менялась, подстраиваясь под фигуру.
– Ты кто такой? – раздался подозрительный голос.
– Второй пехотный полк второго корпуса Багговута, – отчеканил Иван, нахлобучивая на голову кивер.
Рядом стоял егерь и целился в голову.
– А сюды каким лешим занесло?
– Был схвачен в плен и доставлен.
Егерь подозрительно хмурил брови.
– Получил ранение в ночной разведывательной вылазке и доставлен сюда в беспамятстве, – сказал Иван, прижимая ладонь к кровавому пятну на мундире.
– Не-е, не верю я тебе. Щас пристрелю. Считаю до трёх и стреляю. Раз… чего там дальше? В общем, три!
– Свой я, свой, братцы! – закричал охранник.
– Ладно, верю, – спокойно ответил егерь, отводя в сторону оружие.
Иван заметил, что курок на егерском ружье спущен – значит, уже стреляли, но промолчал. Прижимая ладонь к боку, поднялся. Пальцы прощупывали сквозь ткань дезинтегрирующие бомбы на поясе, единственное оставшееся оружие из будущего.
– Держаться, братцы, держаться! – раздался радостный крик. – Мы отбили Бородино, теперь держим и бьём врага, так чтоб до смерти!
– Полагаю, это Карл Иванович Бистром, – сказал Иван егерю, принявшемуся перезаряжать ружьё.
– Да, наш полковник знает дело. Стольких французов уже побили. А скольких ещё побьём…
Мужик внезапно замолчал и стал медленно валиться на бок. На его зеленом мундире проступило красное пятно.
– Французы пошли в контратаку!
Бескрайнее море штыков хлынуло в село. Пули забарабанили по брёвнам домов, вгрызаясь как можно глубже. В облаках порохового дыма от залпов тысяч ружей своего от врага лишь по цвету мундира и отличишь.
Полковник Бистром лишь криво усмехнулся, глядя как в трёхстах шагах рядами на землю валятся французы. Егеря всегда были стрелковой элитой любой армии. Лучшие стрелки валили вражеских офицеров из штуцеров, посылая крутящиеся пули дальше любого ружья. Но враг продолжал наступать, приближаясь к селу.
Иван вжался спиной в стену дома и лихорадочно соображал, как выбраться из этого ада. Оборона села Бородино в самом начале великого сражения или получасовая егерская мясорубка. Последнее место, где хотелось сейчас оказаться.