Я нашел несколько десятков адвокатов – как известных, так и неизвестных, но очень хороших к добросовестных юристов левого толка, – которые заботились об арестованных террористах якобы бескорыстно, из идеалистических соображений. Сравнительно честный способ вытянуть из благодарных клиентов как можно больше информации. Но только в 1981 году, когда и другие террористы вышли из игры тем же способом, что и Софи, мне сообщили, что она, возможно, живет по ту сторону, то есть в ГДР, вот только под каким именем? Выяснить это было невероятно трудно, поскольку подобные сведения хранились в строжайшем секрете. Вы можете возразить, что деньги открывают любые тайники и двери, но на это я отвечу, что в любом случае необходимо сначала найти нужного человека, чтобы не блуждать в темном лесу.
Начались долгие и нудные предварительные розыски. Гораздо легче было бы отыскать София любом другом, самом отдаленном уголке планеты, чем у соседей, в социалистической Германии. Я нуждался в людях, положиться на которых мог бы безоговорочно, стопроцентно. Кроме Лукиана, таких людей не существовало. Может, стопроцентно вообще никому доверять нельзя? Как бы там ни было, мне удалось скрасить серые будни новыми занятиями: интриговать, задабривать, выстраивать связи и поддерживать их. Стоп, вычеркните, пожалуйста, последнюю фразу. Она звучит неприлично. Разве можно ставить на одну доску мои серые будни со страшными буднями моей возлюбленной? Очень часто казалось, что я иду по ложному следу что тот или иной террорист снова объявился в Йемене, на палестинской тренировочной базе. Палестинцы хотя бы шли на контакт. За ответ на вопрос, известно ли им что-нибудь о Софи Крамер, они запросили бешеные деньги, а потом ответили отрицательно, причем так уверенно, что в их честности не оставалось никаких сомнений. Ко мне, немцу, они отнеслись очень радушно, поскольку ошибочно считали меня палачом тысяч евреев.
Инге-Софи не сломлена. Напротив. Чтобы выжить, она устраивает оргию самовнушения, во время которой героически твердит себе, что живется ей довольно неплохо. Улучшать жизнь необходимо с мелочей. В январе 1981 года она вешает на кухне подставку для пряностей, а через неделю красит кухонные стены в светло-голубой цвет. По случаю она покупает с рук красивую и удобную кушетку в стиле бидермейер (ей очень повезло, потому что официально антиквариатом торгуют считанные единицы) и приобретает в валютном магазине довольно стильную одежду и белье. Она уже поняла, что если хорошо присмотреться, то и Лейпциг можно назвать довольно красивым городом. Во второй половине дня она долго гуляет по большому лесопарку, и эти прогулки составляют главное ее спасение. Полудикая природа, которой все равно, какая политическая система сейчас у руля, оказывает на Инге-Софи чудотворное влияние. Она читает «Уолден, или Жизнь в лесу» Генри Торо, начинает интересоваться ботаникой и вступает в маленькое садоводческое товарищество, чтобы ей выделили в аренду дачный участок. Выходные Инге-Софи проводит в лесу, купается в открытом бассейне, жалея перегруженные индустрией реки, осенью собирает грибы, а зимой поддерживает тонус, катаясь на коньках.