— Она поправится?
— Не стоит беспокоиться, — видя, как помрачнело мое лицо, поспешил успокоить меня маг. — Хороший отдых, постельный режим и усиленное питание. Побольше фруктов, молока и меда. Вот, пожалуй, и все, что я могу посоветовать.
— Хорошо, — кивнул я. — Она точно поправится?
— Вам бы тоже не помешал отдых, сир, — тактично заметил Мартин.
В ответ я упрямо покачал головой.
— Эйвилин поправится? — в третий раз спросил настойчиво.
Мартин страдальчески поднял лицо к потолку. Кажется, впервые на моей памяти всегда вежливому и спокойному, как скала, магу захотелось крепко выругаться.
— Агх! — шумно выдохнул магистр, но сдержался. Вот что значит хорошее воспитание. — Если вы не против, сир, то я пойду. Время позднее. С ней все будет в порядке! — добавил он на всякий случай, видя, что я хочу ему что-то сказать.
— Доброй ночи, магистр, — кивнул я.
— Хотелось бы мне пожелать вам того же, сир, — укоризненно покачал головой маг, — но вы вряд ли внемлете моему совету.
Сразу после ухода Мартина я аккуратно снял с Эйвилин сапоги и дорожный плащ. Под которым, к моему удивлению, у нее оказалась только знавшая лучшие дни ночная рубашка. Мои скулы свело от бессильной ярости. Что же ей пришлось пережить за эти дни!
Плотнее закутав Эйвилин в одеяло, я некоторое время молча сидел рядом, сжав ее левую ладонь. Слова мага немного успокоили бушевавшую во мне бурю страха, ярости и злости, но заставить себя отойти от нее хоть на шаг я просто не мог.
Не знаю, сколько прошло времени. Наконец усталость начала брать свое, мои мысли стали путаться, веки налились свинцом. С сожалением отпустив руку девушки, я устроился в кресле рядом с постелью и задремал, положив на колени ножны с Химерой.
* * *
«Мертвы?! Нет! Не может быть!» — тяжелым набатом билось в ее голове.
Из ниоткуда на плечо Эйвилин опустилась тяжелая рука, резко развернув назад.
— Я знал, что мне не померещилось! Ого, да тут лакомый кусочек! Смотрите, какая милашка. — Нависающий над ней воин, крепко обхватив ее руку длинными пальцами, вытащил девушку из ее укрытия к огню.
— Да ты только глянь! Она уже сама почти готова, — хохотнул пленитель, грубо сдернул с Эйвилин плащ, под которым у девушки была лишь заправленная в штаны ночная рубашка. — Не дергайся, киска. И будь хорошей девочкой. Если нам понравится, то мы не станем спрашивать, что ты тут делаешь и от кого прячешься! — произнес он, тяжело дыша.
По-хозяйски притянув Эйвилин к себе, эльф запустил левую руку в глубокий вырез ее ночной рубашки. Все еще ошеломленная новостью о смерти родителей, Эйвилин не нашла ничего лучше, как вцепиться зубами в руку воина. Заорав от боли и неожиданности, эльф выпустил ее руку.