Его трубка снова зазвонила, но уже с другой мелодией. Тарек Фидлер взглянул на экран.
— Еще что-нибудь? — нетерпеливо спросил он. — Мне надо довольно многое сделать.
— Почему вы избили Франьо Конради?
— Кто вам сказал такое?
— У вас разбиты костяшки пальцев, — заметил Боденштайн. — А у Франьо — лицо. Я просто сложил одно с другим.
Молодой человек вдруг занервничал.
— Мы просто поспорили. Ничего серьезного.
— Для «ничего серьезного» Франьо выглядит слишком потрепанным, — сказал Боденштайн. — Как же тогда выглядят люди, с которыми у вас серьезные разногласия?
— В любом случае не мертвыми. — Тарек Фидлер улыбнулся, но взгляд его остался настороженным. — Не такими, как мой друг, который кое с кем поспорил.
— Йонас?
— Точно. Он поспорил. С Лукасом.
Дневная жара сменилась вечерней прохладой. С террасы ресторана открывался отличный вид на долину до самого Руппертшайна. Квентин, брат Боденштайна, подсел к ним с Козимой за столик, когда они поужинали.
— Между прочим, у меня новая помощница работает в конюшне, — прямо сказал Квентин. — Ваша будущая невестка. Тордис Хансен.
— В самом деле? — Боденштайн вспомнил недавнюю утреннюю, весьма неловкую встречу в гараже. — И как давно?
— Третий день. Права собственности на Гут Вальдхоф все еще неясны, а постройки ветшают.
— Жаль, — заметил Боденштайн. В прошлом году он отправил за решетку не только старого, но и нового владельца престижного манежа под Келькхаймом.
— Мне бы сюда… — Квентин кивнул кельнеру и показал на пустую бутылку из-под красного вина. — У меня сейчас все стойла заняты. И к тому же я получил наконец положительный ответ из строительного отдела. Если мы еще и финансирования добьемся, то сможем в начале следующего года начать сносить старый и возводить новый манеж.
— Ого! А как ты добился решения от строительного департамента? — поинтересовался Боденштайн у брата. — У них нынче жесткие правила относительно сохранения старинных конюшен как исторических памятников.
— Руководитель строительного департамента любит хорошо поесть, — ответил Квентин.
— Это подкуп.
— Да брось ты! — отмахнулся Квентин. — Вы, легавые, все слишком буквально понимаете.
— Не только мы, легавые, — ответил Боденштайн. — Между прочим, руководитель строительного отдела и тот, кто давал ему взятки, с сегодняшнего утра сидят в предварительном заключении. И как раз за это самое. Надеюсь, что он твое заявление уже рассмотрел и подписал, или тебе придется надеяться на его не менее жадного преемника.
— Не говори ерунды! — Квентин выпрямился на стуле.
— А я и не говорю, — возразил Боденштайн. — Чиновника мог подкупать не только ты.