— Здравствуйте, меня зовут Айдин.
Она протянула меню и поставила миску с горкой чипсов. Бенке отправил полную горсть чипсов в рот и с явным одобрением уставился на девушку. Он развалился в кожаном кресле и, как обычно, начал корчить из себя мачо.
— Я здесь не ем, — сообщил он. — У меня сыпь от тофу и зелени.
— Вот оно что! Значит, вчера вы ели овощи? — ехидно спросила Пия.
Бенке злобно на нее покосился. Бесконечные аллергии одолевали его в летние месяцы. Но он ничего не сказал, когда вернулась Айдин. Пия заказала сок манго и бублик с травами и молодым сыром. В бистро зашли четыре девушки и сели у стойки позади парня, возившегося со стереоаппаратурой. Через некоторое время зазвучала тихая фоновая музыка. Бенке, отважившийся в конце концов на гавайский сэндвич, угрюмо жевал. Пия разглядывала постепенно собиравшуюся публику. Большинство устраивалось за высокими столиками в первой половине кафе или у стойки. Они выглядели опечаленными и растерянными, переговаривались приглушенными голосами и дружески обнимались, стремясь ободрить друг друга. Некоторые молодые люди проходили через помещение и исчезали за дверью с надписью «Частное помещение». Около половины седьмого в дверях появился Лукас ван ден Берг. Его сразу же окружили ищущие утешения девицы, явно в надежде на объятия. Лукас быстро прошел за стойку и принялся за работу. Затем внутрь вошли еще двое парней с мотошлемами на сгибе локтя. Они поздоровались с Лукасом, почти не обращая внимания на траурное девичье общество, и целеустремленно направились к двери в глубине бистро. Определенно, некоторых среди этой молодежи смерть Паули не лишила душевного равновесия.
Супруги Граф были архитекторами и, судя по спроектированному ими дому, в котором находился их офис, настоящими мастерами своего дела. На Боденштайна произвел впечатление необычно отреставрированный фахверковый дом в старой части Бад-Зодена. Уже добрую четверть часа Оливер сидел в приятной прохладе переговорной на первом этаже. Визит к Норберту Захариасу закончился ничем. То ли того действительно не было дома, то ли он прятал свою нечистую совесть за опущенными жалюзи собственного приюта. Боденштайн прикрепил свою визитную карточку на самом видном месте почтового ящика и решил заглянуть попозже. В половине шестого Марайке Граф наконец вернулась со стройки и сразу же прошла в переговорную. Боденштайн мгновенно понял, что Паули предпочитал вполне определенный тип женщин. Марайке Граф была такой же хрупкой и милой, как Эстер Шмит, но выглядела несравнимо более ухоженной. Облегающее льняное платье и приталенный пиджак подчеркивали ее девичью фигуру. Она вовсе не производила впечатления человека, способного на насилие, как утверждала Эстер Шмит.