— Я спросил, не хотите ли сыграть партию в вист или во что-нибудь другое. Кроме дротиков, конечно.
— Думаю, мы могли бы сыграть в вист, — кивнула Уитни, скорее вежливо, чем с энтузиазмом.
Но тут, увидев перед камином шахматный столик, она подошла ближе, чтобы получше рассмотреть фигурки.
— Как прекрасно! — выдохнула девушка. Половина комплекта была отлита из золота, половина — из серебристого металла. Каждая фигура была почти с ладонь, и, подняв тяжелого короля, Уитни затаила дыхание: она держала в руке изображение Генриха Второго, и лицо статуэтки было настолько выразительным и похожим, что Уитни могла лишь восхищаться гением ювелира, сделавшего ее. Королевой оказалась жена Генриха, Элеонора Аквитанская. Уитни поставила фигуру на место и подняла слона[4].
— Так и знала, что это будет Фома Бекет! — улыбнулась она. — Бедный Генрих, даже на шахматной доске архиепископ Кентерберийский его преследует.
Она осторожно, почти благоговейно расставила все по местам.
— Вы играете? — удивленно вырвалось у Клейтона, и он с таким недоверием уставился на нее, что Уитни немедленно решила попробовать уговорить его сыграть партию.
— Боюсь, не слишком хорошо, — ответила она, опуская глаза, чтобы скрыть лукавый смех.
Она действительно играла так «плохо», что дядя Эдвард искренне жалел о том дне, когда решил научить ее. Так «плохо», что он часто приводил наиболее опытных шахматистов из консульства, чтобы те попытались отнять победу у племянницы.
— Вы часто играете? — с наивным видом осведомилась она.
Клейтон уже расставлял кресла с темно-красной кожаной обивкой по обе стороны шахматного столика.
— Очень редко.
— Прекрасно! — объявила Уитни с ослепительно жизнерадостной улыбкой, усаживаясь поудобнее. — В таком случае это не займет много времени..
— Попытаетесь разбить мои войска, мадам? — лениво протянул он, высокомерно подняв бровь.
— Наголову! — решительно заявила Уитни. Она сделала несколько хорошо продуманных ходов в полной уверенности, что может выиграть, но опасаясь при этом недооценить его способности. Сначала Клейтон играл быстро, решительно, почти не задумываясь, но прошло минут сорок пять, и темп игры сильно замедлился.
— Кажется, вы намереваетесь выполнить свою угрозу, — хмыкнул он, оглядывая ее с откровенным восхищением после того, как лишился ладьи.
— Все идет не так легко, как я рассчитывала, — вздохнула Уитни. — Кроме того, я сумела распознать ваше мастерство за три хода до того, как вы убедились в моем. Уже одно это должно было стоить вам партии.
— Прошу прощения за то, что разочаровал вас, — шутливо извинился он.