Они вернулись к столу.
– Я прочитала первые три главы, Павел Михайлович, и позвольте сделать пару замечаний.
– Конечно. Для того и приехал.
– Написано чудесно. Захватывает. Ваш маньяк, обожающий черные чулки, ходит в стриптиз-клубы, смотрит на девушек, а потом насилует стриптизерш и убивает их. Милиция ничего не может сделать. Маньяк очень хитер и изворотлив. Очевидно, мы будем гадать, кто он, до последней страницы. Таковы законы жанра. Но вам не кажется, что мы повторяем историю лондонского Джека-потрошителя? Которого так и не нашли в конечном итоге. Разница лишь в том, что ваша история происходит сегодня, в России, Джека зовут Иван, и он не вспарывает животы своим жертвам.
Писатель подумал, сделал глоток кофе и ответил вопросом на вопрос:
– Вы хотите изменить сюжет?
– Нет. Я в творческий процесс не вмешиваюсь. Но наш сегодняшний разговор показал, что в жизни все интереснее и сложнее. Мы хотим разобраться в сокровенных мыслях самого маньяка, его желаниях, хотим понять, что им движет. Ведь он же человек. Называя его монстром, мы лукавим. В каждом из нас живет маньяк, но мы умеем себя сдерживать, а он выплескивает все чувства наружу.
– Вы предлагаете мне примерить шкуру убийцы и писать роман от первого лица?
– Не так. Пусть маньяка возненавидят читатели, а вы должны сочувствовать ему или хотя бы понимать. Скажите, а вам нравятся девушки в черных чулках?
Он неожиданности Слепцов покраснел:
– Коварный вопрос.
– Не отвечайте. Они вам не нравятся. Во всяком случае, не возбуждают. А вот стриптиз, просмотренный нами сегодня, даже меня не оставил равнодушной. Читатели хотят понимать, что творится в душе убийцы и зачем он это делает. История столетней давности с Джеком-потрошителем сотрясала весь цивилизованный мир, и о ней до сих пор помнят. Но ни одна экранизация не имела успеха. Нужно вывернуться наизнанку и показать нам нутро, а нам демонстрируется кровь на асфальте. В жизни от вида крови нас воротит, в кино пролитый кетчуп нас не трогает. К книжному слову требований еще больше. Описать вид крови сложнее. Так не надо этого делать. Я не хочу знать, как, я хочу понять, почему? Разоблачение убийцы на последних страницах – слабость автора, а не закон жанра. По-другому он не может заставить нас дочитать его шедевр до конца. Я же согласна знать имя убийцы с первой страницы, идти за ним следом и пытаться понять, зачем он все это делает, кому что доказывает? Или самоутверждается. А может, его лечить надо, а не к стенке ставить! – Помолчав, Маша добавила: – Первую главу мы трогать не будем. Это прелюдия. А над продолжением подумайте. Я знаю, что ваше имя имеет вес и вас будут читать до конца. Но мне хочется, чтобы вы по-настоящему удивили своих читателей. Вот тогда звезда Павла Слепцова вновь засияет в полную силу.