Со мной продолжало твориться невообразимое. И вот однажды я купила себе черные чулки, навела макияж, села в машину и поехала к «Националю». «Чужих» там не жалуют, но я нашла клиента раньше, чем шлюхи попытались избить меня.
Попался мне какой-то армянин. Все прошло, как в тумане. В какие-то секунды я была на вершине блаженства. Потом ничего не помню. Проснулась утром. Рядом лежал труп, задушенный черным чулком. Уж не знаю, где я взяла столько сил, чтобы одолеть здоровенного мужика. Потом час, не меньше, я отмывалась в душе. Затем оделась, но чулки не взяла и краситься не стала, чтобы выглядеть скромной, неприметной женщиной и не привлекать к себе внимания. Впрочем, утром на улицах было мало людей. Я вернулась к «Националю» за своей машиной, которую оставила на служебной стоянке, чтобы она никому не мозолила глаза.
Больше я таких экспериментов не проделывала. Я уже поняла, чем это может кончиться. Все дело в том, что внутри меня тоже живет дьявол, и теперь я знала это точно. С тех пор я веду с ним борьбу. И пока мне удается держать сатану на цепи.
Таисия замолкла. Профессор досчитал до десяти, хлопнул в ладоши, и она проснулась. Листерман неторопливо ушел в другую комнату.
– Ну, доктор, получилось? – спросила она с нетерпением.
– Да. Этот эксперимент прошел более удачно. Вы ехали в поезде «Новосибирск – Москва». Возвращались домой, к мужу. Дальше идет какой-то сумбур, связанный с красным платьем, свиданием в вагоне-ресторане, а потом все обрывается. Очевидно, вы попали не в автомобильную катастрофу, а в железнодорожную. Тогда такие происшествия засекречивали, но сейчас многие архивные материалы доступны. Хотя в семидесятых годах билеты продавались свободно, без предъявления паспортов. Я постараюсь что-нибудь узнать. Мы непременно докопаемся до сути. Считаю, что нам следует продолжать наши сеансы.
– Конечно. Я с радостью.
– Идите, отдыхайте. На днях увидимся.
Проводив пациентку, Казимир прошел в другую комнату, где помимо профессора Листермана присутствовал писатель Слепцов.
– Что я могу ко всему добавить, – начал профессор. – Наша пациентка страдает навязчивой идеей. Шизоидная психопатия в чистом виде. Тут можно говорить о наследственности, а может, на нее подействовал стресс.
– Но она не испытывает угрызений совести за совершенные убийства, – удивился Павел Михайлович. – Она вершит правосудие. В первом случае она убила мужа и его любовницу. Это еще можно как-то оправдать. Но убить свою ученицу…
– Она спасала сына. Мальчик начал взрослеть и интересоваться девочками. Мать это напугало.