Он услышал шаги на лестнице, но появился не инспектор, а спустился старый Митчел, поздоровался с мадам Дюпре — он обычно со всеми здоровался — и вошел в столовую, куда тут же побежал Жермен.
Только сев за стол, Митчел заметил в салоне Эву и миссис Браун, но сделал вид, что его это не касается, и распорядился подать завтрак.
Эва вторично, не извинившись, задела Малуана и протянула над конторкой лист бумаги:
— Отправьте это объявление в газеты Дьепа. За мой счет.
Она подошла к отцу, поцеловала его и стала что-то ему говорить.
— Жермен! Разбудите месье Молиссона и скажите, что его ждут.
Малуан оставался бесстрастным, ни на что не реагировал. Он мог бы до вечера сидеть не двигаясь на краешке плетеного кресла. Никто бы, глядя на него, не подумал, что столь упорно разыскиваемый чемодан стоит у его ног и что он только что убил человека, к которому обращалась миссис Браун в объявлении.
Появилась уборщица с ведром, тряпкой и щеткой и принялась мыть в холле пол.
— Простите за беспокойство, — сказала она, — но вам придется на минуту поднять ноги…
Точно так же дома, когда убирали кухню, но держал ноги на весу в ожидании, пока под ним проведут тряпкой.
В столовую вошел Жермен с подносом, неся яичницу с беконом, кружочки масла на хрустальном блюдце, горшочки с вареньем — завтрак мистера Митчела. Проходя мимо, он рассеянно окинул взглядом Малуана.
Миссис Браун забилась в кресло; казалось, она ждет новых указаний, чтобы продолжать жить. Митчел завтракал. Мисс Эва, стоя под солнечными лучами, проникавшими сквозь грязные окна, наверное, рассказывала отцу о том, что сделала сегодня утром. А инспектор в это время брился у себя в номере.
Малуан сидел, как на вокзале. Он мог уйти. Никто бы ему не помешал. Мог унести чемодан, сесть в поезд, потом в другой, прибыть в любой город, зайти в банк и обменять банкноты.
Достаточно было протянуть руку, поднять чемодан и выйти на солнце.
Он мог также оставить чемодан на месте, где он, возможно, пролежал бы день-два, пока прислуге не пришло бы в голову заглянуть в него.
Хозяйка за конторкой говорила в телефонную трубку:
— Алло! Да… Браун. «Б» — «Бернар», «р» — «Роберт»…
Она диктовала объявление слово в слово.
— Появится в вечернем выпуске? Скажите, пожалуйста, сколько я должна? Это для одной клиентки…
И вдруг, когда Малуан этого не ожидал, совсем другим тоном сказала:
— Да, господин инспектор, тот, что там сидит.
Малуан встал, ему перехватило горло, и он еще раз взглянул на миссис Браун.
— Вы хотели поговорить со мной? — Перед ним стоял инспектор Молиссон.
Сумеет ли он говорить? Малуан смотрел на Молиссона, губы дрожали, он был не в состоянии произнести то, что решил сказать. Это продолжалось несколько секунд и, чтобы покончить со всем разом, он резко поднял чемодан, протянул его комиссару и сказал: