Тем временем в зале погас свет. Все словно исчезли: и зрители, и музыканты. Внезапно появились и беспорядочно заскользили по темному залу голубоватые световые блики.
Этот бесхитростный эффект заставил сидящих в зрительном зале людей замереть в ожидании чуда.
И ожидание не было обмануто. В напряженную тишину внезапно умолкнувшего зала стали вплетаться звуки прекрасной мелодии. Сначала очень тихие, они не только захватывали внимание слушателей, но и открывали, казалось, души людей, заставляя их хотя бы в эти мгновения уходить от суеты жизненных обстоятельств и повседневной скуки в мир, которому невозможно было даже придумать название.
Музыку так трудно описать словами, но можно попытаться передать те чувства, которые она вызывает. Если бы попросили это сделать Марину, она сравнила бы то, что с ней происходило с ощущением, которое можно испытать, если после длительного перехода через знойную пустыню вдруг оказаться под ласковыми потоками чистой и прохладной воды.
Когда последняя нота погасла в наступившей тишине, в зале началось все то, что обычно происходит в таких ситуациях…
Но Марина продолжала сидеть неподвижно, не принимая никакого участия в восторженных действиях остальной публики.
Доктор Гриффс удивленно наблюдал за девушкой. Он понимал ее реакцию, но не ожидал, что именно она отреагирует таким образом.
– Я не спрашиваю, понравилось ли вам. Но мне очень хотелось бы знать, что сейчас происходит в вашей душе? – почти прошептал доктор, но был услышан.
– Боюсь, это загадка и для меня, – тоже шепотом ответила Марина. – Одно я знаю точно, если вы сегодня же не расскажите мне об этом гитаристе, мне не сомкнуть глаз этой ночью.
– Я думал, что вы устали. Но если ваша любознательность сильнее всех прочих переживаний, предлагаю вернуться в мой кабинет. Там я расскажу вам эту историю, а точнее, даже покажу.
Чтобы добраться от музыкального театра до дома, где располагался кабинет Гриффса, им понадобилось минут пятнадцать. По дороге оба молчали. Каждый думал о своем. Доктор думал об этой странной девушке, которая с каждой минутой становилась для него все более загадочной. Она вела себя абсолютно естественно. И казалась искренней. Но чего-то Гриффс все же не понимал в ней и, самое главное, очень хотел понять. Марина осознавала, что поступает сейчас, мягко говоря, нестандартно. Что следовало бы поблагодарить этого милого человека за прекрасно проведенное время, вежливо попрощаться и отправиться домой. Но она знала, что поступит по-другому.