Побывав с ним в этих двух местах, она взглянула на них совсем другими глазами. Ей вдруг стало стыдно от того, насколько мало она придавала значения войнам, которые наложили свой отпечаток на облик этих заведений. В школе какой-то шутник написал красной краской слово «volnost» — свобода — на той стене, где когда-то оно было выведено нацистской кровью, а в «Ядовитой кухне» ей пришлось объяснять Акиве, что противогазы относились совсем не к той войне.
— Они остались с Первой мировой, — сказала она, натягивая один из противогазов. — Сто лет уже прошло. Нацисты вторглись позже. — Она бросила на него язвительный взгляд. — Захватчики никогда не бывают хорошими, понятно? Никогда.
К ним присоединился Мик, и в разговоре поначалу ощущалась некоторая натянутость, ведь он ничего не знал о других мирах и народах. Кэроу рассказала о том, что они действительно летали, что Акива — ангел из другого мира, но говорила обо всем этом в своей обычной манере, так что Мик решил, что над ним потешаются. Однако он то и дело поглядывал на Акиву — также оценивающе, как и все остальные люди, — и Кэроу заметила, что Акиве неловко. Внезапно она осознала: он и не догадывался о том, какой силой обладает его красота.
Позднее все четверо отправились на Карлов мост. Мик с Зузаной шли на несколько шагов впереди, в обнимку, словно ничто на свете не могло оторвать их друг от друга, Кэроу с Акивой — следом.
— Сегодня вечером мы можем лететь в Марокко, — сказала Кэроу. — Я собиралась самолетом, но тебе вряд ли подойдет этот вариант.
— Разве?
— Да. Понадобится паспорт — документ, подтверждающий гражданство, в котором должно быть указано, что ты из этого мира.
— Сама лететь сможешь?
Кэроу попробовала: осторожно оторвалась на несколько футов от земли и тут же опустилась.
— Вообще-то, путь неблизкий.
— Я тебе помогу. Даже если бы ты не умела летать, я бы сам унес тебя.
Она представила, как летит над Альпами и Средиземным морем на руках у Акивы — не худшая мысль, но все же… Она не неженка.
— Я справлюсь.
Впереди Мик и Зузана застыли в долгом поцелуе, и Кэроу в смущении остановилась, повернулась к перилам моста и стала смотреть на реку.
— Наверное, непривычно весь день бездельничать?
Акива кивнул. Он тоже смотрел на реку, перегнувшись через перила и слегка касаясь локтем ее локтя. От Кэроу не ускользнуло, что он то и дело ухитрялся едва заметно до нее дотронуться.
— Все пытаюсь представить, как мой народ ведет такую жизнь, — и не могу.
— А какую жизнь ведет твой народ? — спросила она.
— Они поглощены войной. Если не воюют, то работают на войну. И живут в страхе. Все до одного.