– Понятия не имею, – сказала Джоанна. – Зачем кому-то сражаться с медведем? Ведь это – очень опасно.
Она вспомнила, что Алекс немного прихрамывал и что Дэвид упоминал о том, будто Алекс был серьезно ранен во время одной из экспедиций. Тем не менее в отличие от ее покойного супруга он не собирался спекулировать на этом, строя свою популярность и благосостояние.
– Лотти, – повторила леди Джоанна, – ты не слушаешь меня. Лорд Грант и я – всего лишь знакомые, и, умоляю, не говори об этом, ты шокируешь Меррин.
Она посмотрела на свою младшую сестру, которая спокойно сидела рядом с ней и не произнесла ни слова, пока Лотти болтала не умолкая. Меррин была так же сдержанна, как Лотти болтлива, она была полной противоположностью несдержанной миссис Каммингс. У Меррин была привычка молчать, которая выработалась во время последней продолжительной и тяжелой болезни их дяди. Иногда Джоанна чувствовала вину за то, что оставила Меррин с дядей одну. Ей самой удалось ускользнуть из дома приходского священника, где сами стены навевали тоску, задолго до болезни дяди, и она уже никогда туда не возвращалась. Насколько ей известно, так же поступила и ее средняя сестра Тесс. Меррин оставалась единственной, на чьи плечи обрушивалось бремя холерического характера преподобного Феннера.
– Не обращай на меня внимания, – сказала Меррин, и ее ярко-синие глаза засверкали от волнения. – О! Мне кажется, что эта история с белым медведем – выдумка, Лотти.
Лотти недовольно надула губы.
– В таком случае, раз Джо не видела грудь лорда Гранта, мы не можем знать наверняка, не так ли? – спросила она. – Вы занимаетесь любовью в темноте, Джо, душенька? А ты, оказывается, в еще большей степени строга и добродетельна, чем я себе представляла!
– Я исключительно добропорядочна, – согласилась Джоанна, не покривив душой. – Лотти, я могу показаться капризной, но все это – всего лишь напоказ, и в этом нет ни доли правды.
Лотти широко раскрыла свои черные глаза:
– О, моя милая, я знаю! Все мужчины говорят, что у тебя ледяное сердце. Ты такая красивая и в то же время бессердечная и недосягаемая, что заставляет мужчин страстно желать тебя.
– Но я вовсе не приветствую такое их поведение, – сказала Джоанна, чувствуя себя неловко, поскольку в голосе Лотти мелькнула нотка зависти, да и в ее словах было много правды. – Дело в том, что я не особенно-то доверяю мужчинам.
– О, дорогая, – Лотти, пытаясь утешить Джоанну, положила ей руку на плечо, – я, ведь тоже, но какое это имеет отношение к делу? Я обольщаю их, а потом выгоняю, и это доставляет мне огромное удовольствие.