Теперь, когда она согласилась, чтобы он сопровождал ее на Шпицберген, самым трудным будет держать его на расстоянии, подумала Джоанна.
– Мне не нужен искатель приключений, прокладывающий мне путь на бал леди Брайанстоун, милорд, – пояснила она. – Ваша опека не требуется. До свидания.
Через два часа после того, как она начала готовиться к балу у леди Брайанстоун, Джоанна все еще была в неглиже и обсуждала различные варианты прически с Друри, ее служанкой, когда Джон Хаган ворвался в ее будуар, едва постучавшись. Его лицо заливала краска, и он размахивал каким-то листком бумаги.
– Это уже слишком! – воскликнул он. – Посмотрите! – Хаган сунул листок Джоанне под нос, так что выбора у нее не было. – Вы позволили насмехаться над именем семьи, мадам, и это нужно прекратить!
Джоанна отпустила служанку, и та стремглав бросилась вон из комнаты.
– Что может быть настолько серьезным, что вы врываетесь ко мне так бестактно? – потребовала объяснений Джоанна. – Ваше поведение шокирует меня, сэр!
– Мое поведение шокирует? – возмутился Хаган. – Вы смеете говорить о моем поведении, когда о вас пишут все бульварные листки как о брошенной шлюхе из борделя? – Он снова потряс листком. – Никогда в моей жизни имя Уэров не было запачкано ни одним из них!
Джоанна спокойно взяла у него из рук листок и расправила его на своем туалетном столике. Действительно, это был один из наиболее отвратительных скандальных листков, в котором был изображен Алекс как колосс, попирающий ногами земной шар. В одной руке он держал флаг, это было очень похоже на ледяную скульптуру на балу у Лотти. На секунду Джоанна подумала, что художник, возможно, присутствовал на балу. Алекс выглядел беспощадным и устремленным вдаль, пристально разглядывающим горизонт. У его ног располагались малюсенькие фигуры в форме морских офицеров, Джоанна смогла разглядеть круглое лицо и светлые волосы Чарльза Йорка и его выступающую челюсть, а также завистливое выражение лица его брата. Там же находилась трибуна, на которой стояли многочисленные поклонники Гранта, среди которых был принц-регент и его братья, а также несколько боксеров и их почитательниц. На картинке была изображена и сама Джоанна, ее волосы были растрепаны, одежда ниспадала вниз, а сама она, вцепившись в ногу Алекса, умоляла его взять ее в путешествие. Это была остроумная, смелая и очень жестокая карикатура.
– О боже! – Джоанна прикрыла рот рукой.
– Вот именно! – подтвердил Хаган, он раскачивался, заложив руки за спину, и на лице у него застыло привычное выражение добродетели. – О боже! Действительно!