– Очень забавно, – осмелилась наконец заметить Джоанна.
Хаган угрюмо посмотрел на нее:
– Вы находите? Вы выглядите здесь проституткой, не так ли?
– Принц-регент изображен здесь как Шалтай-Болтай, – выразила свое мнение Джоанна. – А лорд Йорк – как гном, думаю, со мной обошлись более снисходительно.
Хаган с презрением посмотрел на нее:
– Меня не удивляют ваши слова, ничего другого я и не ожидал услышать. Вы считаете, что поступаете порядочно? Вы делаете из меня дурака, и насмехаетесь над памятью вашего покойного мужа, и находите это смешным. – Он вырвал листок у нее из рук. – Вашему легкомысленному поведению наступил конец, мадам. Вы отправитесь в Мейбоул.
– Не понимаю вас, – произнесла Джоанна, оцепенев.
– Временное пребывание в деревне – как раз то, что вам сейчас необходимо, – заявил Хаган. – Вы уедете из города.
У Джоанны сильно забилось сердце.
– Я поеду в Арктику и заберу ребенка моего покойного мужа, – осторожно заметила она. – Вы не имеете надо мной никакой законной власти, кузен Джон. Сожалею, что не поступаю, как вы велите, но благополучие Нины имеет для меня первостепенное значение.
Лицо Хагана теперь покрылось ярко-красными пятнами.
– Вы ведете себя неподобающе для знатной дамы, – сказал он. – Это – позор! Вы немедленно откажетесь от этого смехотворного плана поехать к Северному полюсу, чтобы спасти незаконнорожденного ребенка Уэра. Вы не станете ее удочерять. – Хаган схватил Джоанну за запястье и сжал так, что она поморщилась от боли. – Если вы, мадам, будете упорствовать и настаивать на выполнении этой бесполезной затеи, у меня не будет выбора, и я устранюсь полностью. У вас не будет в Лондоне дома, куда вы сможете вернуться. Я постараюсь сделать все возможное, чтобы вас никто не принимал, чтобы никто не давал вам заказы.
Хаган отпустил ее руку с восклицанием, в котором выразил крайнее отвращение, и отошел от нее. В своем аляповатом вечернем наряде он выглядел злобным, горбатым.
Джоанна вонзила ногти в ладони. Она изо всех сил старалась сохранять спокойствие, пытаясь найти выход из конфликтной ситуации. Она знала, что Хаган мог успокоиться только при том условии, если все приличия будут соблюдены. До приезда в Лондон Алекса Гранта, до получения письма Дэвида, которое было подобно камушку, брошенному в тихий пруд, Хаган был вполне доволен ее образом жизни. Он относился к ней как к украшению имени Уэров, – ему нравились ее стиль и элегантность, ее положение в обществе и популярность, которой она пользовалась. Джоанна была уверена, что именно это и заставило Хагана обратиться к ней с предложением руки и сердца. Это был человек чуждый страсти, он предпочитал спокойствие и уют. Хаган и раньше встречал красивую вдову Дэвида Уэра и посчитал, что она будет неплохим украшением и его дома. Он уже похоронил двух жен и имел наследника; когда же стал обладателем Мейбоула, Хаган подумал, что было бы неплохо, если бы в поместье появилась стильная и светская хозяйка.