Знак единорога (Желязны) - страница 100

…И холодные сковородки над морем огня так далеки друг от друга…

Мы распутались и поднялись. Я взгромоздился на самую нижнюю ступеньку. Мне удалось отодрать металлическую руку от своего плеча — крови там не было, но в ближайшем будущем светили кровоподтеки, — затем бросил ее на землю. Свет раннего утра не умалял ее утонченного и опасного облика.

Ганелон и Рэндом стояли возле меня.

— Ты в порядке, Корвин?

— Да. Дайте просто отдышаться.

— Я прихватил поесть, — сказал Рэндом. — Мы можем позавтракать прямо здесь.

— Славная мысль.

Как только Рэндом принялся распаковывать провизию, Ганелон слегка толкнул механическую руку носком сапога.

— Что это, черт возьми, такое? — спросил он.

Я покачал головой.

— Я отчленил ее от призрака Бенедикта, — сказал я ему. — Каким-то образом — как, не понимаю, — ей удалось достать меня.

Ганелон нагнулся и поднял ее, осмотрел.

— Много легче, чем я полагал, — доложил он. Погонял ею воздух. — Такой лапкой можно уделать кого угодно.

— Знаю.

Ганелон подвигал пальцы сверкающей руки.

— Может, и настоящий Бенедикт найдет, как ее применить.

— Может быть, — сказал я. — Мои чувства будут в полном смятении, когда придется предлагать ему эту штуку, но, вероятно, ты прав…

— Как твой бок?

Я нежно потыкал в бок.

— Не так чтобы плохо, с учетом всех похождений. После завтрака я смогу ехать верхом до тех пор — пока это приятно и легко.

— Хорошо. Корвин, пока Рэндом готовит, у меня есть вопрос, который, может быть, выбивается из регламента, но все время беспокоит меня.

— Задавай.

— Ну, позволь мне выразить это таким образом: я — полностью за тебя, иначе меня бы здесь не было. Я буду сражаться, чтобы ты получил свой трон, и сражаться с кем угодно. Но каждый раз, когда случаются разговоры о наследовании, кто-нибудь начинает сердиться и обрывает разговор или меняет тему. Как сделал Рэндом, пока ты был там, наверху. Полагаю, для меня абсолютно несущественно знать суть твоей претензии на трон или претензий всех остальных, но я не могу помочь, не зная причин общей разборки.

Я вздохнул, потом немного посидел молча.

— Хорошо, — сказал я чуть погодя, затем усмехнулся. — Хорошо. Если мы сами не можем найти друг с другом общий язык, понятно, что постороннему наши отношения покажутся совсем запутанными. Бенедикт — самый старший. Его матерью была Симнея. Она принесла Папе еще двух сыновей — Озрика и Финндо. Затем… как это бывает?.. Фейелла родила Эрика. После чего Папа отыскал какие-то изъяны в браке с Симнеей и расторг его — ab initio[43], как сказали бы на моей старой доброй тени — изначально. Хитрый трюк, вот так. Но Папа был королем.