— Ну, нет ли каких-нибудь других забавных экспериментиков, которые тебя тянет провести? — спросил меня Джулиэн, сцепив ладони на затылке и развалившись в моем любимом кресле.
— Не сейчас, — сказал я.
— Жаль, — отозвался он. — Я надеялся, ты предложишь нам тем же манером поискать Папу. Тогда, если повезет, мы найдем, а кто-нибудь уберет его с дороги уверенно и спокойно. Помимо всего, мы вместе можем сыграть в русскую рулетку[19] — тем милым новым оружием, которое ты принес: победивший наследует все.[20]
— Твои слова звучат зловеще, — сказал я.
— Не так уж и зловеще. Я обдумал каждое из них, — ответил Джулиэн. — Мы провели так много времени, обманывая друг друга, и я решил, что было б забавно сообщить, что я чувствую на самом деле. Просто посмотреть, заметит ли кто-нибудь.
— Теперь знаешь, что заметили. Еще мы заметили, что ты сегодняшний не лучше, чем ты прежний.
— Который бы ни был тебе предпочтительней, их обоих интересует, есть ли у тебя еще какая-нибудь идея и что ты намерен делать дальше.
— Есть, — сказал я. — Сейчас я намерен получить ответы на пару вопросов, по поводу всего, что докучает нам. Мы прекрасно могли бы начать с Брэнда и его неприятностей.
Повернувшись к Бенедикту, который сидел, уставившись в огонь, я сказал:
— Бенедикт, тогда, в Авалоне, ты сказал, что Брэнд был одним из тех, кто искал меня после исчезновения.
— Это верно, — ответил Бенедикт.
— Мы все ходили искать, — сказал Джулиэн.
— Не сразу, — отозвался я. — Изначально это были Брэнд, Джерард и ты, Бенедикт. Так ты мне сказал?
— Да, — сказал он. — Хотя позже присоединились остальные. Это я тоже говорил.
Я кивнул.
— Брэнд тогда отмечал что-нибудь необычное? — спросил я.
— Необычное? Какого рода? — спросил Бенедикт.
— Не знаю. Я ищу какую-нибудь связь между тем, что случилось с ним, и тем, что случилось со мной.
— Тогда ты ищешь не там, — сказал Бенедикт. — Брэнд вернулся и доложил, что не преуспел. И после этого веками болтался где только заблагорассудится, и никто ему не докучал.
— Это у меня отмечено, — сказал я. — Хотя из того, что рассказывал Рэндом, я понял, что последнее исчезновение Брэнда случилось где-то за месяц до моего выздоровления и возвращения. Что, по моим впечатлениям, — необычно. Если он не доложил ни о чем особенном после возвращения из поисков, не делал ли он этого до исчезновения? Или между? Кто-нибудь? Что-нибудь? Скажите, если у вас есть хоть что-то!
Последовали всеобщие оглядки по сторонам. Хоть взгляды и казались больше любопытными, нежели подозрительными или нервными.
Затем, наконец: