Восхождение в затерянный мир (Макиннис) - страница 113

— У тебя все в порядке, Дон? — тревожно спросил я.

— Ага, сойдет.

— Я только что видел змею.

— И я вижу. Вот тебе!..

В скале отдавался стук Донова молотка. Он яростно сражался с ползучей нечистью.

Тарантуловая терраса пришлась мне по душе. Лучшего места для гамака нельзя было пожелать; я чувствовал себя словно в пещере Горного Короля. Когда я проснулся утром, свежий ветерок со стороны Венесуэлы разгонял туман. Глухой рев водопада свидетельствовал о том, что ночью шел дождь, но мы были надежно укрыты. Дон доложил, что спал хорошо, отразив вылазку нечисти, и ничуть не намок. Мы пошли к своим товарищам завтракать; здесь было холодновато от ветра. Поскольку Джо занимался стряпней на «верхнем этаже», он и Мо поели не вылезая из гамаков. Затем мы уложили в рюкзаки снаряжение, готовясь к заключительному (как нам представлялось) броску.

Мы двинулись вверх поочередно на жумарах по закрепленным веревкам. Первыми поднимались Мо и Джо; Дон и я — так сказать, группа поддержки — тянули за собой вещи. Я шел замыкающим и снимал всю операцию камерой-автоматом, которая перезаряжается путем смены готовых кассет с пленкой, что намного облегчало мне работу. Отснял кассету — тут же сменил ее новой, и не надо возиться, цепляя пленку за зубчики. Еще мы несли с собой исправную рацию.

Дон вытащил на Африканскую корку рюкзаки. Поднимаясь следом за ним, я с тревогой обнаружил, что часть веревки ниже опорного крюка сильно потерта, вот-вот оборвется. Мы подтянули веревку, чтобы потертый кусок был выше крюка.

Дон продолжал подъем, пристегнувшись к верхней веревке. Уйдя по горизонтали от Африканской корки, он проследовал надо мной и повис в десяти метрах от скалы; ширина просвета ограничивалась тем, что нижний конец веревки был закреплен за крюк, надежно вбитый в Корку выше моей головы. Затем Дон пошел вверх, и веревка судорожно дергалась каждый раз, когда он нагружал стремя. Что там говорить, тягучий и утомительный отрезок! Наконец силуэт Дона отпечатался на фоне неба метрах в двадцати пяти надо мной и пропал. Минут через десять он крикнул сверху, чтобы я подавал первый рюкзак. Я отпустил его на веревке на десять метров от скалы и крикнул Дону, чтобы тянул, надеясь, что вспомогательная веревка не перепутается с основной там, где обе они лежали на перегибе карниза. Все обошлось благополучно, и за первым рюкзаком проследовал второй. Потом я сам пошел вверх на жумарах. Странное это было чувство, когда я стал удаляться от скалы, словно судно, которое отходит от пристани, удерживаемое носовым фалинем. Повиснув вертикально под Крышей, я перехватывался жумарами; страховочный зажим скользил за мной по другой веревке, уже основательно потертой. Свесив вниз кинокамеру, я снял не совсем обычные кадры зеленого мира, как бы медленно вращающегося далеко подо мной.