Старпом немного помолчал.
— В таких условиях нужно сажать под арест вообще-то.
— Сходи объяви ему, что переводится в пассажиры без права перемещения по судну. Склизкий парень оказался…
— Ясно, Петр Сергеич. Я у него подписку возьму, чтоб и другим неповадно было.
— Думаешь, и другие будут? Тогда — туши лампу! Это не звучит.
— Приказ я напечатаю, чтобы завтра зачитать?
— Ладно. А все-таки здорово его валяет, а? Долго так ему не пройти, остойчивости не хватит…
Американец резко сменил курс и пошел под самым носом «Балхаша», упершись в него толстым лучом прожектора.
Танкер, на котором горели только аварийные огни, голо выхватился из ночи. Свет прожектора бил в глаза и, казалось, проникал сквозь стенки надстроек, — любая соринка видна.
Капитан бросился к щиту освещения в ходовой рубке.
— Ну, я тебе еще докажу, ты у меня еще водички почерпаешь через край!
Выключатели под капитанской рукой защелкали одни за другим. Включилось все палубное освещение, прожектора заливающего света — смотрите, миляги!
— Строганчиков, вруби-ка швартовый прожектор, на американца посвети, только мостик не слепи, а то еще врежется в нас!
— Это мы мигом, — сказал Валерка, и трапик на прожекторный мостик два раза звякнул под его ногами.
Луч прожектора сверху, с мостика, залил сторожевик и отбросил остроугольную колеблющуюся тень на зеркальную, темную, как полированный гранит, стону зыби за ним. Обе спаренные орудийные установки сторожевика дернулись, развернулись на «Балхаш», и старпом вдруг почувствовал, как жарко запульсировала у него кровь с внутренней стороны пальцев. Но сторожевик обогнул «Балхаш» с другого борта, и прожектор на нем погас.
Валерка, помедлив, выключил свой.
Американец лег носом на зыбь и сбавил ход.
— Кирсаныч, проверь судно. Как только ход наберем, приходи на мостик, — приказал капитан.
Старпом прошел через рубку на другое крыло мостика. Протянув руку, он осторожно нащупал плечо второго штурмана.
— Ну, как ночь, Тимоша? После этого света и звезд не видно? Или после этого многое видно?
Волна зыби внизу тяжело ухнула, вкатившись на палубу.
Второй штурман молчал.
— Костер красивый можно было бы запалить, Тимоша?
— «А ты не спишь, ты один из дозорных, ты находишь ближайшего своего товарища, помахав головешкой из горящего рядом с тобою костра. Почему ты не спишь? Кто-то должен не спать, так уж ведется. Кто-то должен быть начеку…» Это Кафка. Путаный такой писатель, а как здорово написал про это! Да?
— Хорошо, — согласился старпом, — ну, я судно пошел проверять. Куда у тебя Кухтин делся?
— Укачался совсем и, может быть, просто подавлен. Я его отпустил, пусть отлежится.