- Слышь, сосед! – позвал он Сакурова. – На вот тебе половину моего семенного фонда, трудись.
- Да куда столько? – удивился Сакуров, принимая у Жорки ворох пакетов.
- Нормально, - отмахнулся Жорка, достал из кармана телогрейки дорогие сигареты, угостил Сакурова и закурил сам.
- Слушай, - проявил непривычное любопытство Сакуров. – Тебе хватает пенсии или жена хорошо зарабатывает?
- Фигню она зарабатывает, - отмахнулся Жорка и замолчал. Трезвый, он не любил говорить. А Сакуров тоже не стал напрягаться дальше. Впрочем, как-то спьяну Жорка рассказывал, что кое-кто из его однополчан приподнялся. Поэтому можно было предположить, что кое-кто из тех, кто приподнялся, не забывал Жорку и подогревал его в финансовом выражении.
- Я вижу, тебе этой весной трактор не понадобится, - заметил Жорка.
- Я думаю, нет, - сказал Сакуров. – А вы ждёте?
Он имел в виду деревенских, которые всем скопом каждую весну хлопотали насчёт трактора. Хлопоты эти выражались походами друг к другу и разговорами о том, что неплохо бы трактор где-нибудь раздобыть. Семёныч ходил вместе со всеми и намекал на отсутствие тормозной жидкости. Да и бензина тоже. Его намёки единодушно игнорировались, а разговоры насчёт трактора продолжались. Кончалось тем, что Семёныч швырял картуз оземь и ехал на запасном бензине в совхоз, откуда вскоре возвращался на бровях. Следом за ним пыхтел какой-никакой тракторишка, а тракторист был тоже на бровях. Потом происходила обще деревенская свара за право первой пашни, потому что тракторист работал строго за водку, которую норовил выпить сразу по получении. Поэтому крайнему светила роль гостеприимного хозяина, вынужденного предложить свой кров для ночлега в жопу пьяному трактористу. Который только на следующее утро, и только опохмелившись, мог вспахать крайний участок. В общем, право первой пашни, как правило, доставалось Семёнычу. А потом, как получится.
- Лично мне он на хрен не упёрся, - хмуро ответил Жорка и презрительно сплюнул, выражая своё отношение к козлам-односельчанам, - я всё осенью вспахал.
- Логично, – одобрил Сакуров.
- Ладно, пошли работать, - буркнул Жорка и потопал на свой участок.
- Пошли, - согласился Сакуров.
Две недели пролетели незаметно. Участок Сакурова приобрёл идеальный вид. Он нарезал аккуратные грядки, посеял морковь, свеклу, лук, фасоль, а затем посадил картошку. Днём солнце палило по-летнему, но стоило ему свалиться за горизонт, как под покров предательской ночи норовили проникнуть вредительские заморозки. Земля покрывалась губительным инеем, а чёрное небо, как ни в чём не бывало, подмигивало огромными звёздами. По утрам скворцы устраивали весёлые разборки, воробьи шебаршились в непролазных кронах ракит, а лягушки, проснувшись, устраивали такие концерты, что куда там хору имени Пятницкого. Трава попёрла в рост, деревья украсились разноцветным пушком наметившейся листвы, откуда-то появились первые пчёлы, а в одной из комнат избы Сакурова очнулся шмель. Он шумел там до тех пор, пока Сакуров не поймал его в майонезную баночку и не выпустил на волю.