Он ел отварную говядину с маленькими ломтиками картофеля и кружками моркови, запивая все это молоком.
Должно быть, он заметил мою гримасу при взгляде на еду, поэтому сказал:
- Черт бы побрал мою язву. И это еще не самое худшее из того, что приходится есть в последнее время.
- Чтобы владеть рестораном, можно и пострадать, - ответил я.
Он слегка улыбнулся:
- Да. Может быть, я должен взяться за какую-то другую работу.
Я ничего не ответил, я нервничал. Казалось, я нравился Нитти, но коротышка был из тех, кто наводил страх.
- Геллер, - сказал он, - ты выглядишь старше.
- А вы совсем не изменились, Фрэнк.
- Чепуха. Я постарел лет на десять после того, как эти мерзавцы подстрелили меня в прошлом году. Если бы тебя там не было, и ты бы не заставил их вызвать скорую, я бы сейчас пребывал среди ангелов.
- Среди ангелов, Фрэнк?
Он нарочито пожал плечами:
- Я добрый католик. А ты еврей, Геллер? Ты больше похож на Мика46.
- Я и то, и другое, но в то же время и ни то, и ни другое. Я ни разу в жизни не был ни в одной церкви, за исключением каких-то случайных свадеб и похорон.
Он ткнул в мою сторону пальцем и с ужасом сказал:
- Это нехорошо. Послушай, парень - прими, черт побери, какую-нибудь религию. Ведь ты не будешь жить вечно.
- Я должен это воспринимать как угрозу, Фрэнк? К нему вернулась улыбка, рубин на булавке галстука словно подмигнул мне.
- Нет, просто дружеский совет. Ты мне нравишься, парень. Ты сделал мне добро. Я такого не забываю.
- Вы вернули мне добро. Мы квиты.
- Может быть. Но ты мне нравишься и знаешь это.
- Что ж, приятно слышать.
- Я уважаю тебя. Ты обладаешь - как там называют это? - целостностью. Это качество присуще далеко не всем, понимаешь?
Я понимал, что он так считает потому, что я уволился из полиции после того, как два полисмена, охранники мэра Сермэка, вовлекли меня, ничего не подозревающего, в попытку покушения на жизнь Нитти.
- Ты парень что надо, - сказал он, подцепляя вилкой еду из немногих картофелин, - ты умный и честный, хотя не настолько честный, чтобы это создавало проблемы. И ты цельная натура. Вот почему ты мне нравишься.
Я решился на шутку.
- Это звучит как приветственная речь, - сказал я. - Может, нам лучше перейти к банкетному столу и пригласить присоединиться к нам тех ребят, что привели меня сюда?
Он стерпел это, даже снова улыбнулся, затем нахмурился и быстро сказал:
- Они не были грубы? Я сказал им, что ты будешь моим желанным гостем, чтобы не было никаких грубостей.
- Они не были грубы, Фрэнк. Где вы нашли этих ребят - в зоопарке Линкольн-Парка?