Принесли стейки, толстые, нежные, сочные, в растопленном масле, в качестве гарнира подали поджаренный по-деревенски картофель, редиску, зеленый лук, горошек и выложенные на стейки кружочки нарезанного бермудского лука. За весь день сегодня я не съел ничего, кроме глазированного пончика в кулинарии, что под моим офисом. Это было единственное, что я заставил себя съесть, когда возвратился от Нитти. Но я был голоден, и теперь атаковал редкостный стейк, словно врага. Перл, к счастью, не замечала моих скверных манер за столом, она была слишком занята собственной порцией фирменного "стейка Пита". Но Барни все еще наблюдал за мной.
На обратном пути спортивный репортер из "Тайме", чье имя я не мог припомнить, прицепился с вопросами к Барни. А я тем временем стоял и разговаривал с Перл на площадке лестницы.
- У Барни очень хороший друг, - сказала она.
- Это у меня очень хороший друг.
- Когда находишься в положении Барни, друзья, которых ты имел до того, как стать знаменитым, остаются настоящими. Таких Барни ценит.
- Вы собираетесь выйти за него замуж, Перл?
- Если он сделает мне предложение.
- Он это сделает.
Она мило улыбнулась, и я постарался ответить ей тем же. Но сомневаюсь, что моя улыбка получилась милой.
Я отвез их обратно в "Моррисон". Барни, когда они вышли из машины, нагнулся к окну со стороны водителя и, прежде чем я успел отъехать, спросил меня:
- У тебя все идет, как надо, Нат?
- Конечно.
- Хочешь, я забегу к тебе позднее и мы поговорим?
- Не надо, все о'кей. У тебя ведь до отъезда Перл всего два вечера осталось. Проведи свое время с нею, бездельник.
- Ты уверен, Нат?
- Конечно. А теперь иди, побудь со своей девушкой.
- Спасибо за ужин, Нат.
На аллее за зданием было место, где Барни разрешил парковать мой "шеви".
Мне повезло - машина здесь была в безопасности. Зимой, правда, в холодные дни, ее бывало трудно завести, но я все равно старался работать вне моего офиса. И как всякий, рожденный и выросший в Чикаго, я разъезжал на Эль в трамваях, не так уж часто пользуясь автомобилем.
Я остановился у "Барни Росс коктейль лоунж" и зашел выпить пива, воспользовавшись для этого проходом через кулинарию на углу. В баре незаконно торговали спиртным. Бар только казался закрытым, на самом деле он был открыт. Здесь я чувствовал себя спокойно, безопасно, уютно. В эти дни я редко занимал места в кабинках возле окон и сегодня вечером нашел местечко у стены.
После пива я выпил немного рома. Смягчающей волной в животе прокатилось тепло. Я почувствовал себя лучше. Тогда я выпил еще. Но слишком много. Салли собиралась заглянуть ко мне вечером после представления. Она сказала, что хочет посмотреть, как я живу, и, пожалуй, прийти ей было самое время, чтобы обнаружить кровать Мерфи и все такое. Правда, трезвым я встретить ее не мог.